Артинский ярус. Осень. Постапокалипсис. Сергей Шевалдин
что у тебя обязательно получится. Ну, а также переговори со священниками, привези их, попробуй сделать так, чтоб все было правильно. Доведи все до логического конца. Мы в тебя верим, – ободрил директор. – И потому на тебе общая могила. Бздеть, в общем, на кладбище будешь.
– Даже поблагодарить за доверие хочется, – ухмыльнулся Сергей. – Звучит грозно и гордо: «На тебе могила, и бзедь, кроме тебя – некому». Незаменимый. Совсем как Сирийский Цирюльник.
– Держи выше. Да не ждать же когда из Таиланда помощь прибудет.
– А Таиланд при чем?
– Скоро узнаешь, – пообещал директор. И оказался прав – оказывается, есть в этом выжившем скорбном мире конторы, которые только на Таиланд и уповают.
С мужиками, которые уже сутки только и занимались тем, что перетаскивали запашистые и подтекающие сукровицей скользкие черные пластиковые мешки с трупами от морга, в который покойники не поместились, в железный фургон, найти общий язык удалось. Сергей просто вкратце рассказал, каким он увидел вчерашний Екатеринбург.
– Вот такая беда, мужики. Не знаю, откуда эта беда к нам пришла, но знаю точно одно – никто тех людей, кто сейчас в Екатеринбурге лежит, не похоронит. Никогда. А мы умерших на нашей земле людей, пусть нам и незнакомых-неведомых, похоронить можем и должны. Пусть не совсем правильно, не по канонам православным и мусульманским, да и человеческим, но уж как сможем. Поможем земле принять их тела, а Богу – их души. Был такой поэт Данте, он про Ад любил писать. И в первом круге Ада у него оседали даже не грешники, а те, которые за всю свою жизнь ни одного настоящего толкового поступка не совершили. Жили-скрипели, не грешили, законы исправно выполняли, но без толку жизнь проживали, воняя, кряхтя и попердывая. Потому и угодили в Ад. Вот такой пессимист был этот итальянский эксперт по загробной жизни. Одно слово – католик. Экзорцист какой-нибудь, вуярист и даже эксгибиционист. Говорят, что дорога в Ад унавожена благими намерениями. Быть может. Но сдается мне, что среди этого навоза самое вонючее дерьмо – равнодушие. Равнодушие ведет в Ад, равнодушие делает человека безучастным ко всему. А вы сейчас поступок совершаете. Пусть не подвиг, но поступок – людей в последний путь отправляете. Грязное, казалось бы дело – набить 80 кубометров трупами. Но нихрена! Достойное и благородное дело, именно сейчас необходимое, к сожалению, как никогда. Иначе докатимся до скотства: – «на кладбище нищий дрищет». Живые и мертвые – но люди! Прежде всего – люди. И будем оставаться людьми. Кстати, пару ящиков водки я вам еще привез, закуски только нет, но сейчас не до закуски. Погрузку закончите, вылезете из этих химгандонов, всполоснете руки-морды – и в центр, в райповское кафе, вас до отвала накормят макаронами по-флотски. Там сейчас всех кормят денно и нощно, и водки наливают. Помяните покинувших этот мир. Но в меру.
Мужики согласно покивали головами – да, дескать, все понимаем. Притаптывая окурки, встали