Свет в Храме. Александра Мурзич
спутники улеглись возле костра. По тёмному небу плыли тучи. Изредка в рваных дырах между ними сверкали звёзды, и показывалась луна. Дар смотрел в небо и вспоминал свой незаданный вопрос. Почему счастье должно быть редким? Разве вот так лежать у костра и считать звёзды – это не счастье? Разве заседлать коня и отправиться в путь – это не счастье? Конечно, Дар предпочёл бы приезжать в Торен не на могилу матери, а в стены родного дома. И занять место отца в гильдии хотел бы не в пятнадцать лет, а несколько позже. И дорожные вёрсты мерить плечом к плечу не с теми, кто его нанимает, и не с приятелями, которых у него полным-полно, а с другом. Верным, единственным, чтоб навсегда…
Нет его, такого друга. И отца нет, и матери. Даже Найдёныша.
Зато есть лес, горы и реки, солнце и ветер, снег и дождь – разве это не счастье? Почему же ты, Кенир, делаешь его невозможным? Ведь тебе хочется, чтобы оно было. До чёрной тоски в глазах. Но какое же счастье до тебя доберётся, если ты никого близко не подпускаешь! На шажок лишний подойти не даёшь, сразу рычать начинаешь.
Обидели тебя, видать, и крепко. Кто-то… когда-то… Обидели и бросили.
Дар тихонько засмеялся. Он понял, наконец, кого напоминает ему Кенир. И как себя с ним вести, тоже понял.
Кажется, добрые Боги полагают, что у него это неплохо получается.
Глава 3. Магия Северного леса
Плотные серые тучи скрывали солнце ещё два дня. Дар совсем было приготовился к затяжному дождику. Они ведь такие. Пока от деревни до деревни идёшь – хоть бы брызнул, а как под открытым небом ночевать – тут-то и польёт. Но утром третьего дня их разбудило яркое солнце, поднимавшееся из-за деревьев. Тучи рассеялись, превратились в лёгкие облака. Ветер, снова ставший тёплым, гладил лица, взъерошивал волосы и гривы коней.
Путники достигли Северного леса. Поначалу в нём ещё встречались прозрачные, до звона хрустальные березняки и наполненные неумолчным шёпотом осинники. Но чем дальше, тем меньше попадалось лиственных деревьев. Сосны и ели, пихты и кедры – огромные, могучие, они стояли неподвижно, не обращая никакого внимания на ласковый ветерок. Понадобится ураган, чтобы заставить их шевельнуться.
Лес не выглядел мрачным. Но и тёплой медово-рыжей радости соснового бора в нём тоже не было. Суровой мощью и древней мудростью веяло от этих мест.
– Мне кажется, Северный лес был всегда, – тихо промолвил Дар. Кенир молчал. Он вообще последние дня полтора говорил мало, больше глазел по сторонам. В Хорсене леса росли яркие, светлые, шелестящие листвой. Такого величия, такой несокрушимой силы и таинственной тишины Кенир никогда не видел, не слышал и не чувствовал.
– Кажется, этот лес может сделать с человеком всё, что пожелает, – произнёс он, отвечая скорее собственным мыслям, чем Дару.
– Он может, – кивнул проводник. – В нём столько колдовства, что на целую армию магов хватило бы. Вот только оно им не по зубам.
– Почему?
– А ты подумай.
– Слишком сложное?
– Слишком