«Не чужие» и другие истории. Ольга Погодина-Кузмина
зима.
Снег идет и больше не тает. Растения погибли, люди и животные умирают без пищи. Топливо, необходимое, чтобы согреться, добывается с большим трудом. Повсюду – паника, хаос и гибель.
Но самое удивительное произошло три месяца назад. Открылись люки в Антарктиде. Оказалось, что под глыбами льда уже несколько тысячелетий существует город, построенный потомками атлантов.
Они гораздо лучше нас приспособлены к жизни в бесконечном холоде. Они питаются особой энергией, которая в сотни раз мощней электричества. Их цивилизация отвергла путь примитивного технического прогресса, они развивали магические знания пифагорейцев. Телепатические способности, ясновидение и путешествия во времени в мире атлантов так же привычны, как в нашем мире телефон.
Их способность управлять природными явлениями дает человечеству надежду на выживание.
Проблема только в одном. Они так мудры, что давно не испытывают ни страха, ни боли, ни счастья. Никто из них не умеет улыбаться. Они не могут подарить миру радость. И значит, они ничего не смогут изменить.
Я смотрела на стену и видела бумажные обои. Я смотрела на лампу и видела стекло. Я смотрела в пространство и видела пустоту. Я плакала. Мне было грустно. Я не люблю людей со стеклянными сердцами.
Я была в горячке. Я знала, что больна. Он пришел в белой маске и в черном плаще. Он принес вино и апельсины. Он сел ко мне на постель. Я боялась его. Я боялась жизни. Мне было двадцать лет. Я не знала, что мне делать. Я выпила вино. Я плакала и плакала. Я не хотела соглашаться.
Он сидел на моей постели и требовал. Он внушал страх. Я рыдала, я предчувствовала гибель всего мира. Я не могла бежать, ибо вокруг меня была смерть.
Я была одна. У меня был жар. Я не понимала, что со мной. Я потеряла сознание. Я боялась его. Я согласилась.
Две недели лежала в горячке. Думала, что умру. Не знаю, что произошло за это время. Ольга не хочет рассказывать.
Снег не тает. В нашей квартире тепло. У кровати стоят цветы. В это трудно поверить, но предо мной живое доказательство – где-то выращивают цветы. Их аромат опьяняет.
Я чувствую слабость, как будто заново учусь говорить. Ольга кормит меня бульоном.
Ольга сказала, что к нам в дом подвели электричество, а в гостиной установили музыкальное оборудование. Я буду репетировать «Весну священную».
Нижинский умер в Лондоне в 1950 году. В 1953-м Серж Лифарь, главный балетмейстер, хореограф и первый танцовщик Парижской оперы, перевез останки из Англии в Париж, чтобы похоронить на кладбище Са-кре-Кёр. Сердце Шопена – сердце Нижинского – солнце Нижинского.
Когда я писала эти строки, принесли письмо. Курьер ушел, не дожидаясь ответа. Несколько строк, написанных от руки четким, как строевой шаг, почерком:
«Ver sacrum. Звездочеты назначили день праздника. „Весна священная“ в Большом театре. Вы будете танцевать Избранницу».
Ольга говорит, что мы еще можем уехать. Она слышала, будет поезд на юг, ей предлагали достать билет. Она хочет продать оставшиеся драгоценности и бежать,