Призрак Северной башни. Анна Витальевна Голенская
пойду спать, хорошо? Извините, что заставила вас сидеть допоздна. – отставив уже пустую чашку, я по очереди поцеловала родителей, а затем и Зака в макушку.
– Мы с удовольствием с твоей матерью читали. – заметил отец, снова открывая книгу на заложенном месте.
– Ага. – я была признательна родителям за их волнение, но оно ведь было совсем не обязательно. И скрывать они его не умели.
Уже поднявшись на второй этаж, я перегнулась через лестничные перила, украшенные привязанными руками Зака листьями, и пожелала семье спокойно ночи. Включив в своей комнате свет, я закрыла за собой дверь. На ее внутренней стороне крепились крючки, с которых свисали халаты и теплые кофты. Я сняла халат с единорожками, катающимися по радуге, и накинула себе на плечи.
В приглушенном свете цвет стен превращался из персикового ближе к красному. Я подошла к окну, на подоконнике которого ютилась семейка кактусов с прилепленными на них пластиковыми глазами, и задернула шторы.
Делать домашку мне абсолютно не хотелось, и я просто вывалила содержимое рюкзака на свой рабочий стол, уставленный стопками книг. Ручки и тетрадки с грохотом попадали на столешницу. Последним выпал блокнот с единорогом, и я задержала на нем взгляд.
В голове пронеслись обрывки сегодняшнего дня. В уюте и безопасности своей комнаты я могла бы поклясться, что мне все приснилось. Ну или мне очень хотелось, чтобы так и было.
Не знаю, сколько я стояла у стола, облокотившись на спинку черного кожаного стула, но вывело меня из состояния забытья резко распахнувшееся окно. Я подскочила на месте от испуга, но быстро поняла, что это просто окно. Оно раскрылось без видимой на то причины, и ветер агрессивно трепал шторы, запуская в комнату холод, перемешанный с листьями.
Я вернулась к нему и с трудом – ветер дул слишком сильно – захлопнула окно, задвинув на раме медную щеколду.
– Помоги мне. – прошептал голос за моей спиной. Он был приглушенным, и словно бы доносился из далека.
Я оцепенела. Крохотные волоски на моей шее поднялись дыбом, и мне совсем не хотелось оборачиваться. Воображение рисовало страшные картины, инстинкт самосохранения приказывал бежать. Мое дыхание стало учащенным, сердце быстро билось о ребра.
Собрав все свои оставшиеся силы в кулак, я наконец развернулась.
Призрак – тот самый, которого я видела на ярмарке, стоял, опираясь рукой о стену. Другой он держал винтовку, направленную дулом вниз. Его темные глаза, как и прошлый раз, заглядывали в мою душу, тело по бокам просвечивало. Рубашка была покрыта каплями крови, руки – изранены.
Мне было больно на него смотреть.
– Кто ты? Как тебе помочь? – отрывисто спросила я, пытаясь подавить дрожь в своем теле. Безрезультатно.
– Сэмюэль. Мое имя – Сэмюэль… – начал призрак, но тут дверь моей комнаты распахнулась.
На пороге стоял малыш Закари, держа в руке игрушечную мартышку.
Я сделала глубокий вздох, испугавшись за Зака и готовая крикнуть, чтобы он бежал к родителям, но, переведя взгляд на призрака, обнаружила