Человек из океана. Serge Orloff
же всевидящий Бог, глядя с небес, лишь горько усмехнётся:
– Как ты сюда попал, Человек?
Так он остаётся наедине со своей собственной смертью.
Сколько часов или минут он сможет не смотреть ей в глаза? Избегая её пристального взгляда, мотать головой во все стороны и убеждать себя в том, что ещё не всё потеряно? Продолжать бессмысленно болтать ногами в воде, когда всё уже кончено?
Оставаться на плаву совсем не значит продолжать жить. В какой-то момент бедняге не удастся увернуться от взгляда этих чёрных неотступных глаз, – и в этот миг он пропадёт.
Технической причиной смерти в таких случаях врачи называют шок сердечной мышцы или спазм дыхательных путей, но истинным убийцей всегда выступает безграничный, не умещающийся в сознании человека ужас.
И всё же иногда Бог проявляет к несчастным свою последнюю милость – он лишает их сознания, избавляя их от этого предсмертного ужаса.
***
Его пассивное тело в жёлтом спасательном жилете безвольно покачивалось на волнах. Судя по небу над океаном, было раннее утро, а, может быть, поздний вечер. Вот-вот должен был наступить рассвет, либо опуститься глубокая ночь. Всё ещё жив или уже мёртв был человек в воде? Одно из двух. Его голова была зажата упорами спасательного жилета в строго вертикальном положении, и на неё, словно маска, было натянуто мертвецки бледное человеческое лицо, из которого уже вышла вся жизнь. На левом плече его жилета с интервалом раз в десять секунд – всё тусклее и тусклее – вспыхивала жёлтая сигнальная лампа.
Внезапно, в океанской тишине послышалось, как скулит собака. Затем звуки стали множиться, словно теперь скулила уже целая стая собак. Будь человек в сознании, он, наверное, решил бы, что сходит с ума. Но нет, это не была звуковая галлюцинация. Звуки были реальными, а исходили они от стаи дельфинов, окруживших со всех сторон неподвижное тело в воде.
Постоянно барражируя вокруг человека, дельфины попарно выпрыгивали из воды и непрестанно скулили. Затем они выстроились клином и поплыли вперёд, как бы указывая обездвиженному телу путь к спасению. А когда им не удалось увлечь его за собой, они вернулись назад, сделали под водой ещё один широкий заход и, набрав скорость, потащили человека вперёд на своих спинах. Словно ангелы-спасители, они с разгона поочерёдно заходили под безвольное тело и раз за разом выбрасывали его на своих гладких серых спинах на десяток метров вперёд.
Вперёд, вперёд, вперёд.
Но в какой-то момент дельфины оставили человека и устремились куда-то прочь. Повинуясь им одним ведомой силе, они быстро удалялись всё дальше и дальше, двигаясь сначала на юг, затем на юго-восток и снова на юг. Их чуткие внутренние эхолоты безошибочно вели стаю туда, где в этот ранний час тишину подводного мира нарушил винт старого рыбацкого сейнера.
***
Строго говоря, утлая десятиметровая рыболовецкая посудина Nossa Senhora dos Milagres не имела права без лицензии сегодня выходить в океан. Её капитан, 62-летний Дакоста Гомеш Сильва решил совершить пару-тройку нелегальных выходов на улов, чтобы хоть как-то дать заработать своей команде из трёх человек. Оплата лицензии и отчисления в профсоюзный фонд забирали у рыбаков больше 60% выручки. В результате, даже при богатом улове ребята из команды Дакосты получали не больше 600 евро в месяц, а когда биржевые цены на ракушку-лапаш падали, то и этих шести сотен было не наскрести. И если выплаты в профсоюз Дакоста считал святыми, то к евросоюзовской бюрократии, обложившей рыбаков дорогими лицензиями, относился враждебно. Вот и вывел он сегодня затемно, в половине третьего ночи свой маленький сейнер в океан, чтобы успеть до рассвета протралить дно в двадцати милях от берега, а к 12 часам дня уже вернуться на остров. Если всё пойдёт по плану, предполагал он, то после сортировки утренний улов ко второй половине дня успеет попасть на рыбную биржу соседнего острова Флореш и этим же вечером будет продан. Дакосту согревала мысль, что из этих денег евросоюзовской братии не достанется ни цента, а его ребята немного заработают сверху.
В семи милях от расчётной точки лова перед самым носом Nossa Senhora dos Milagres появилась большая стая дельфинов. Дельфины двигались очень опасно: они выпрыгивали из воды в двух-трёх метрах от переднего форштевня на поперечном курсе, словно преграждая путь судну. Дакоста вынужден был даже сбросить обороты, опасаясь, что эти сумасшедшие прыгуны запросто могут попасть под винты его трёхсот-сильной «Ямахи». Он был удивлён столь загадочным поведением дельфинов, поскольку знал, что резвятся они, как правило, только днём, а сейчас была все ещё ночь.
– Огонь! – громко закричал двадцатилетний Лижейру, самый молодой и глазастый член команды.
– Что там ещё? – недовольно спросил Дакоста.
– Справа по курсу я видел огонь, – возбуждённо ответил подбежавший к рубке Лижейру.
Дакоста посмотрел на северную часть океана, но никакого огня не увидел.
– Я видел, это точно был огонь, – убеждал молодой моряк капитана и всю команду.
– Кто-нибудь ещё видел огонь? – обратился Дакоста ко всем.
Никто