Офицерский крест. Служба и любовь полковника Генштаба. Виктор Баранец
тут?
– Тут, папа.
– Есик тут?
– Тут, дедушка.
– А какого же хера свет на кухне горит?!
И Курилов рассмеялся, правда, смех его был уже жалкой копией того смеха, какой вырвался из него в тот раз, когда старик Кружинер рассказал ему этот анекдот на полигоне под Астраханью.
Переговорив с Померанцевым, Курилов положил на место телефонную трубку и бодрым тоном победителя стал басить:
– Ну что, Артем Палыч, тебе, считай, повезло! Померанцева я уломал. Он согласен взять тебя. У него есть там вакантная офицерская должностенка…
– А если начальник Генштаба будет против? – мгновенно вычислил возможную опасность Гаевский.
– Я с ним насчет тебя переговорю. И все же не думаю, что он злопамятный до такой степени.
Засветились надеждой печальные глаза Гаевского. А в веселых глазах Курилова наоборот – вспыхнула хмурая настороженность. И голос уже холодный, с наждачком:
– Но есть одна неприятная закавыка, Палыч. Должность там это… подполковничья…
После этих шершавых слов генерала на лице Артема Павловича – снова унылая задумчивость.
– Я понимаю, я тебя по-ни-маю, – в растяжку произнес Курилов, – взять в Генштабе полковничью высоту, откуда и до генеральской звезды недалеко, а теперь сдать ее без боя – обидно, конечно. Но если еще хочешь послужить, – соглашайся. А впрочем, сам решай, – либо вешать китель на гвоздь и становиться пенсионером, либо идти на нижестоящую должность. Моя совесть перед тобой чиста.
– Андрей Иванович, – растерянно заговорил Гаевский, – а вдруг меня и там сократят?
– Ну, это исключено, – ободряющим тоном отвечал Курилов, – пока институт Померанцева по заказу Генштаба занимается «карандашом», его кадры вряд ли пропалывать будут.
Генерал замолчал, дробно барабаня пальцами по столу. Затем продолжил, возвратясь на тот же круг мыслей:
– Да-да, что касается института Померанцева, то резать его штаты Сердюков с Вакаровым вряд ли рискнут. В Кремле ждут новую ракету и Первому уже доложено… Так что не дрейфь. Посидишь у Померанцева годик, а потом я тебя снова в Генштаб заберу.
Сказав это, Курилов повернул голову в сторону висевшего за его спиной портрета круглолицего министра обороны в гражданском костюме и с чубчиком на бочок. Взглянул на него и негромко, с налетом презрения в басистом голосе, произнес:
– Ну не будет же вечно длиться этот кадровый бардак.
Гаевский нехотя, но согласился. А что было делать?
Он хотел служить.
И часто потом думал о значении случайностей в офицерской судьбе. Ведь не позвони в тот день и в тот час Померанцев Курилову, и был бы он, Гаевский, полковником запаса, и ездил бы по московским фирмам и конторам в поисках подходящей работы. Или играл бы в домино с отставничками под липами во дворе. А теперь вот как все вдруг спасительно обернулось. Хотя и досадно, конечно, что из Генштаба приходится уходить с понижением в должности. Но вот такая она – жизнь. Дает иногда вроде шоколадку, а внутри – горчица…
Военный