Несвоевременный человек. Книга 1. (Хаос). Игорь Сотников
А вот врежь ему сейчас же или чуть ранее в ухо охранник, или наоборот, он прояви уверенность в своей правоте и силах, и одари оплеухой официанта, надоевшего ему уже хуже пареной редьки, то у Гая и шансов бы никаких не было завладеть моим вниманием. – Досадливо покачал головой в сторону такой обходительной администрации бара Иван.
Гай же берёт слово и не отпускает от себя Ивана. – Так вот, – с такой важностью сказал это Гай, как будто ему известно нечто такое, что никому на всём белом свете неизвестно. Но Ивану-то известно, что ему такое никому неизвестное знание, точно неизвестно. – Или известно? – всё же Иван внушился и вопросительно заволновался. – Не буду объяснять, как я пришёл к этому выводу, – может просто выдумал, – что не столь важно, а важно то, что моя теория струн даёт нам инструмент для понимания окружающего мира. – В запальчивости сказал Гай. И с той же запальчивостью заглотнул в себя из чашки чая. И хорошо для него, но только не для Ивана, что чай уже остыл, а иначе бы он горло своё обжёг и на сегодня вышел бы из строя говорящих людей.
А так всё для него разрешилось благополучно, и Гай продолжил доставлять Ивану неприятности своей словесностью (если бы затрагиваемая Гаем тема была не столь заумной, то его словесные посылы впору было назвать болтовнёй). – Существующий вместе с нами мир можно разделить на две контактирующие между собой константы, природную составляющую сущности этого мира, имеющую в себе причинно-следственную шкалу бесконечности в обе стороны, прогрессивную и регрессивную, и всё это умопостигающую сторону, которая придавая своё собственное значение всему природно-оформленному в свою образность миру, служит инструментом для его существования и развития. – Гай посмотрел на Ивана, чей заунывный вид говорил о многом и главное о том, что он ни хрена не понял из того, что ему сейчас здесь сказал Гай, и Гай вынужден сделать отступление для разъяснения.
– Понимаю, сложно. – Сказал Гай, после чего он поворачивается в сторону шумного стола, куда вслед за ним поворачивается и Иван, и, изучающе посмотрев на всех участников шумной дискуссии, выбрал для себя самое живописное и удобное лицо – того несговорчивого типа, и на его примере начал объяснять Ивану, что он самом деле хотел ему сказать (понятно, что доброкачественная мысль приходит напоследок).
– Вот сидит тип взъерошенного вида, и сообразно самому себе и всему тому, что в нём заложено природой, противоречит всем вокруг. – Кивнув в сторону несговорчивого типа, сказал Гай. – Так вот. Вот этот весь его представленный на наш образный суд вид, и есть первая природная константа, составляющая сущность этого мира. А вот то, что и каким образом мы уразумеем всё с ним происходящее и есть вторая умопостигаемая константа, служащая инструментом для существования и развития нашего мира. Ну, вот что ты о нём, к примеру, можешь сказать? – спросил Ивана Гай. Иван скорей всего не ожидал, что сейчас последуют вопросы и поэтому сперва растерялся. Что Гаем было воспринято за его работу мысли, которой требуется слегка помочь