Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь. Павел Мельников-Печерский
тогда, как только что успели выстроить в Нижнем стену кремлевскую, приходили под Нижний казанские царевичи Сеит, да Булат, да Кучелей (в 1520 году). Много беды наделали они на матушке Святой Руси, много городов пожгли, много людей в полон побрали; а к Нижнему только подошли, да по-пустому: три дня стояли – ничтоже сотворше отидоша вспять, так и в летописи записано; не сказано только в ней, почему эти царевичи отступили так скоро от Нижнего».
– Может быть, они не умели взять новой стены, может быть, они встретили сильный отпор?
«Эх, может быть да может быть! Я вам это дело расскажу обстоятельно, без всяких “может быть”, да верить прошу: это предание народное; а вы знаете: глас народа – глас Божий. Вот дело в чем: три дня стояли под Нижним разбойники-татары; все православные заперлись в кремле, и на новую-то стену надеялись, и татар-то боялись: никто не смел выйти за ворота кремлевские. Была тогда в городе одна девица-красавица, имени и отечества ее не помнят; понадобилось ей за водой сходить на Почайну-реку – не хотелось, видно, пить колодезной. Вот взяла она ведра на коромысел, а коромысел тот был железный, только два пуда весом; и пошла она, девица, за город на Почайну-реку. Татары заметили ее возле башни и, кто их знает, в полон ли хотели ее взять, красоте ли ее позавидовали, только кинулись все на нее опрометью. Вот она, видя беду неминучую, поставила ведра на землю, помолилась на соборы нижегородские и, взяв коромысел в руки, дожидалась первого татарина. Подходили к ней татары не по одному, не по два, а целыми сотнями; и всех тех татар девица уложила возле башни спать непробудным сном. Уже этих татар она била-била, а все еще их много было. Одолели они наконец девицу, изрубили ее в мелкие куски и похоронили у башни вместе с коромыслом ее. Князья татарские Сеит, да Булат, да Кучелей подумали-погадали да и решили от Нижнего убираться подобру-поздорову. “Если бабы в Нижнем такие сильные, – говорили они, – что же с нами будет, если ратные люди на нас выступят?” Вот отчего та башня зовется Коромысловою: возле нее было это побоище».
От этого рассказчика я узнал, что в народе до сих пор сохраняется предание о подвигах Минина, о казни князя Вяземского, о казни Теряева[73]. При случае расскажу и все прочие его рассказы, а теперь скажу пока о том, каким образом св. Алексий, митрополит, по преданию, был худо принят нижегородцами. В простой ризе странника они не узнали великого святителя; и он, в первый раз бывши в Нижнем, не нашел даже ночлега. Говорят, что по этому случаю он сказал: «Город каменный, люди железные».
У нижегородцев есть свои поверья о конце их города и кончине мира; они говорят, что давно сказал один святой человек, родом из Нижнего, что последние времена будут тогда, как в Нижнем будет великое торжище. Суеверные видят в ярмарке исполнение этого пророчества. А конец Нижнего Новгорода будет следующий: есть в Нижнем, подле крепости, маленький ручеек: он течет по оврагам и близ Никольской церкви впадает в Волгу; зовут его Почайною, и говорят, что Юрий Всеволодович,
Князь Семен Вяземский был повешен нижегородцами в 1608 году без государева ведома. Он с шайкой приверженцев Лжедмитрия, мордвою, черемисами и поляками осадил Нижний, но был взят в плен во время вылазки нижегородцев. (См. И. Г. Р. Т. XII. С. 128. Пр. 337). О казни Теряева вот что говорит летопись: в том же году (1665) в Нижний прислан был к розыскным для решения татейных и убийственных дел Борис Григорьевич Теряев, и которые, не повинясь, доходили до смертной казни, с тех он, Теряев, брал посул, а вместо них казнил невинных, в чем на него донос был, и для следствия прислан Семен Воейков, и по сыску его учиненному Борису Теряеву учинена казнь в Нижнем, отсекли голову (Нижегор. лет., год 1763).