Где властвует любовь. Джулия Куин
в потолок и не видя ничего, кроме этих глаз.
– Пенелопа? – окликнул ее Колин, заставив очнуться.
– Ах да. Я тоже иду на чай к твоей матери. Вообще-то я это делаю постоянно, – призналась она, – когда у меня нет никаких дел дома.
– Не стоит говорить таким извиняющимся тоном. Моя матушка – очаровательная женщина. Если она хочет, чтобы ты приходила к чаю, лучше так и поступать.
Пенелопа в силу дурной привычки искать в чужих словах скрытый смысл уловила в замечании Колина намек, что он не винит ее за желание сбегать время от времени от собственной матери.
Почему-то это ее опечалило.
Колин помолчал, покачиваясь на каблуках, затем сказал:
– Пожалуй, мне не следует держать тебя под дождем.
Пенелопа улыбнулась. Они простояли здесь по меньшей мере пятнадцать минут. Но если он хочет продолжить игру, она с удовольствием подыграет.
– Ничего, у меня зонт, – сказала она.
Его губы слегка изогнулись.
– Да, но я не был бы джентльменом, если бы не пытался увести тебя в более уютное местечко. Кстати, к вопросу… – Он нахмурился и огляделся по сторонам.
– О чем?
– О джентльменах. Предполагается, что мы должны заботиться о благополучии дам.
– Ну и что?
Он скрестил руки на груди.
– Разве тебя не должна сопровождать горничная?
– Я живу недалеко отсюда, – сказала Пенелопа, несколько задетая тем, что он не помнит, где она живет. В конце концов, они с сестрой – лучшие подруги его сестер. Пару раз он даже проводил ее домой. – На Маунт-стрит, – добавила она.
Колин слегка прищурился, устремив взгляд в сторону Маунт-стрит, хотя что он там надеялся увидеть, она не представляла.
– О, ради бога, Колин. Здесь пять минут ходьбы. Даже четыре, если идти быстро.
– Я всего лишь хотел убедиться, что там нет темных закоулков, – он повернулся к ней, – где могли бы притаиться злоумышленники.
– В Мейфэре[2]?
– Да, в Мейфэре, – мрачно подтвердил Колин. – Я считаю, что ты должна брать с собой горничную, когда расхаживаешь по улице. Я не желаю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Пенелопа была тронута его заботой, хоть и понимала, что он проявил бы такое же внимание к любой знакомой женщине. Просто это было в его характере.
– Уверяю тебя, я соблюдаю все правила приличия, когда отправляюсь на более длинные расстояния, – сказала она. – Но право, это так близко. Всего лишь несколько кварталов. Даже моя мама не возражает.
Челюсть Колина напряглась.
– Не говоря уже о том, – добавила Пенелопа, – что мне уже двадцать восемь лет.
– При чем здесь твой возраст? Мне, если хочешь знать, уже тридцать три.
Еще бы ей не знать! Она знала о нем практически все.
– Колин, – сказала она, недовольная жалобными нотками, прозвучавшими в ее голосе.
– Пенелопа, – отозвался он точно таким же тоном.
Она испустила долгий вздох.
– Колин, я старая дева. Мне больше не нужно беспокоиться о соблюдении правил,
Фешенебельный район Лондона.