Месть сыновей викинга. Лассе Хольм
забрали с собой лишь меня и Беллу. Трупы местных жителей они оставили на съедение воронам.
Примерно в миле от деревни, на опушке леса, где кончались свежераспаханные коричневые поля, пасся табун лошадей. Викинги выбрали скакунов себе по вкусу и оседлали их. Они никуда не спешили. К счастью для меня, ибо когда мы продолжили путь, я по-прежнему был на ногах – меня привязали за веревку к лошади Хастейна. Колонна наездников вместе с угнанным домашним скотом двигалась медленно. Несмотря на это, мы довольно быстро отстали.
К седлу Хастейна кожаными шнурками были привязаны мои башмаки из козьей кожи, рядом висел его шлем. Я босиком и с большой осторожностью двигался по лесной подстилке, опасаясь наступить на змею, которая могла притаиться в траве.
– А что, прежде чем набросить тебе на шею петлю, саксы пытались сжечь тебя? – полюбопытствовал парень и почесал шею, выбритую, как остриженная овца.
– Твоему вождю неинтересно, что я сделал. Почему ты спрашиваешь? – уклонился я от ответа.
– Бьёрн Железнобокий мне не вождь и не хёвдинг.
– А кто тогда? И почему его называют Железнобоким? Свинобокий было бы уместнее.
Хастейн громко рассмеялся, лихо запрокинув голову.
– Бьёрн Железнобокий не упустит возможности вызвать на поединок, – ответил парень. – Так повелось с тех времен, когда он юношей сокрушил семерых сыновей короля свеев, а сам не получил в бою ни единой царапины. Этому подвигу он обязан своим прозвищем, победить же ему тогда помогло проворство. Теперь его спасает жировая прослойка. Как видишь, на нем нет ни кожаной куртки, ни кольчуги.
Я слушал его рассказ вполуха, так как не выпускал из виду Беллу, которая сидела позади Ильвы, тонкой рукой держась за талию воительницы. Хастейн проследил за моим взглядом.
– Кто эта девка? – спросил он.
– Я не знаю, – соврал я.
– Ты хочешь сказать, что никогда ее не встречал?
– Я не знаю никого из жителей Тевринтона.
Он пожал плечами, словно говорил мне: ври сколько хочешь, мне нет до этого никакого дела.
– А почему Бьёрну Железнобокому так важно знать, девственница она или нет? – поинтересовался я. – Когда прекрасные девушки оказываются в плену у чужеземных воинов, они редко надолго сохраняют девственность.
– Изнасилование – единственное преступление, за совершение которого в нашей стране неминуемо следует смерть, – пояснил он. – За убийство можно откупиться вергельдом, но если завладеть женщиной против ее воли, ее семья ни за что не оставит тебя в покое, пока не удостоверится, что ты лежишь в могиле. А может, не успокоится и тогда.
В Нортумбрии тоже можно было откупиться за убийство, но я решил не прерывать его. Мне было на руку, чтобы он продолжал.
– Твоей подружке удалось избежать неприятностей, несмотря на то что она тощая, как щепка, и черная, как ночь. Наши женщины длинноногие, светловолосые и пышногрудые. Когда нам становится слишком сложно не распускать руки, приходится отправляться в военный поход, чтобы