Рыцарь пустыни, или Путь духа. Генри Райдер Хаггард
прихлебателя и мальчика на посылках у лорда Дэвена. Худшей судьбы для мужчины Руперт не мог даже представить, и даже перспектива стать марионеточным членом парламента была бессильна ее радикально улучшить. Ибо на то она и марионетка, чтобы беспрекословно плясать под дудку своего покровителя и хозяина. Руперт вспомнил, что несколько лет назад до него дошли слухи о возможной помолвке между Диком и Эдит. Если в слухах этих и была крупица истины, судя по всему, из этой затеи ничего не вышло. Да, крупица истины, возможно, была, ибо он вспомнил, что когда Эдит была еще юной девушкой, Дик был к ней сильно привязан, и Эдит, похоже, разделяла его чувства. Несомненно, если это наблюдение было верным, то как только она раскусила истинный характер своего воздыхателя, ей хватило здравого смысла положить конец этому увлечению.
Что касается самой Эдит, то по какой-то договоренности, детали которой были ему непонятны, но которая похоже, устраивала их обоих, будь то с финансовой точки зрения или какой-то иной, но последние пять лет она жила в доме его покойной матери, куда переселилась после смерти миссис Лермер. Хотя в своих письмах к нему мать Руперта никогда не отзывалась о ней с приязнью, с другой стороны, она никогда не жаловалась, если не считать слов о том, что Эдит, похоже, крайне недовольна своим положением и жизненными перспективами. Что, добавляла мать, нетрудно понять, учитывая ее редкую красоту и немалые таланты. Как так получилось, размышлял Руперт, что женщина, наделенная такой красотой, что судя по ее фотографии, так и было, а также не обделенная разумом, дожила до таких лет и так и не вышла замуж? Наверно потому, что ей еще не встретился тот, кто был бы ей небезразличен. И если это так, то ее сердцу следует воздать должное, точно так же, как разорвав отношения с Диком, – если таковые и были, – она продемонстрировала наличие здравого смысла.
Ничего, вскоре он все узнает. Тем более что пароход уже отплывает. Руперт со вздохом положил оба письма в карман и вышел на палубу. На востоке вставало солнце – огромный золотой шар, и его прямые жгучие лучи падали прямо на сидящих над вратами Абу-Симбела колоссов. Стрелы света проникали в дальние загадочные уголки храма с его рядами колонн. Когда Руперт впервые увидел этих молчаливых каменных исполинов, те как будто улыбнулись ему. Улыбались они и сейчас, на прощание. Интересно, подумал Руперт, увидит ли он их когда-нибудь снова, эти жутковатые монументы, которые провожали взглядом не одно поколение египтян, греков, римлян, персов, сарацинов и христиан? Ответа на этот вопрос он не знал, однако шестое чувство вновь подсказывало ему, что он их увидит. То же самое думала и Бахита, ибо спустя несколько минут пароход проплыл мимо ее хижины. Стоя на берегу, она крикнула ему:
– Прощай, Руперт-бей! Но не надолго, а пока вновь не вернешься сюда!
Руперт помахал ей в ответ и неотрывно смотрел на нее, пока ее высокая фигура не скрылась за поворотом реки. Лишь тогда, чувствуя, что его вот-вот сморит сон, он вернулся в каюту и лег в постель.
Глава III. Возвращение