Сладкая месть. Дана Стар
и не могу же я вечно изображать мертвую?
От мамы разило табаком. Лицо бледное, иссохшее, измученное болью и страданиями, по цвету напоминающее увядающую листву. А в глазах стынет злость. Холодные, бездушные, они окатили меня холодом, стоило только встретится с ними взглядом. Один на один.
Но как только она поняла, что я больше не сплю, её лицевые мышцы исказились печалью, брови выгнулись дугой, а по щекам покатились слёзы.
Кажется, эти рыдания были искренними.
Когда мама подошла к моей кровати, я тут же дернулась, сжавшись в комочек, ожидая очередного скандала, очередных колких гадостей в мою честь… а может даже и очередных ударов. Но, она не собиралась меня ругать, тем более, избивать на глазах у персонала. Она просто хотела поговорить.
– Сонечка, нам нужно поговорить… – Мягко, осторожно. Присела на край постели и бережно поймала мою руку, с торчащей из вены иглой. Задержав дыхание, не моргая, глядя глаза в глаза погладила холодными ладонями бледную, бесчувственную кожу. – Как ты себя чувствуешь? Нормально? – сама спросила, сама ответила и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Послушай меня внимательно. Только не истери, ладно? Выключи эмоции, включи разум. Ты уже большая, взрослая девочка… Дела наши крайне серьёзны.
Выждала паузу, полоснув по мне самым печальным взглядом на свете.
И продолжила:
– Ты…
– Я в положении. – Перебила. – Знаю. – Тяжёлый вздох, взгляд в потолок.
– Вот как… – вздрогнула, – Я не буду больше на тебя кричать, тем более… поднимать руку. Я немного успокоилась. И хочу попросить у тебя прощения за свою вспыльчивость. Накипело. Прости, милая. Просто очень испугалась, когда узнала, что те мрази взяли тебя в заложницы, да ещё и угрожали автоматами. Хорошо, что Виктор быстро поставил тварей на место. Поэтому я и разозлилась. Предупреждала ведь! Что игры с бандитами ни к чему хорошему не приведут. – Она снова начала пыхтеть и дымиться, как забытый на плите чайник. – Поэтому… будет лучше, если этот ребёнок… не родится.
На секунду мне показалось, что вселенная просто умерла, погрузившись в вечный мрак. В ушах зашумело, а горло сдавило ржавыми тисками.
– Хочу, чтобы ты избавилась от ребё… – кашлянула, – от плода.
– Мама! – схватилась за сердце, ощутив жгучий, болезненный укол, в области груди.
Прошу, Господи, пусть её мерзкие слова окажутся иллюзией!
– Успокойся! Давай рассуждать логически! Этот Давид… он ведь наркоман! Да ещё и уголовник! А ты? Ты примерная, скромная девочка, мамочкина послушница! Он как смертельная чума, против тебя, моего хрупкого, маленького цветочка. Ребёнок родится больным, слабым, неуравновешенным! Сколько таких случаев по всему миру? Предостаточно. Твоя жизнь будет разбита. Особенно, если ты выносишь своё дитя, а оно, вдруг, не дай Боже, погибнет, из-за своих врождённых изъянов, когда ты к нему вдоволь привыкнешь!
– Он не наркоман! Не наркоман! Ясно!!! – подскочила с громкими воплями, пытаясь отстоять правду, да так, что в глазах потемнело, а голова пошла кругом. – Это ложь! Грязная, чёрствая ложь!
Она не вправе