Слушай, что скажет река. Мария Линде
от жара не получалось даже уснуть. Аста часами смотрела National Geographic, бездумно наблюдая за красивыми видами дальних стран и дикими животными, а когда температура немного спала, спустилась в холл к почтовому ящику.
Почты набралось много. И среди узких белых конвертов, в которых обычно приходят счета и разные уведомления, нашелся один большой, рыжий. На нем, толстом и тяжелом, не было ни адреса, ни марки, только имя. Аста принесла его домой, распечатала, вынула фотографию в деревянной рамке – ту самую. Долго смотрела на нее, сидя на кровати. Потом походила по комнате, ища, куда бы поставить.
Рамка из необычного серого дерева с бледно-голубыми разводами не имела ни подставки, ни петель. Аста как раз примеряла ее к стене над столом, когда рамка выскользнула из рук и… повисла в воздухе. Аста осторожно потрогала ее, готовясь подхватить, чтобы не разбилась, потом подвигала вверх-вниз, в стороны, наклонила – рамка так и осталась висеть, будто опиралась не на воздух, а на твердую поверхность.
Забавно. Что ж, можно повесить фото над столом, и стены съемной квартиры долбить не надо – все равно она не умеет, а попросить некого. И еще стало грустно. Эта грусть хорошо знала все уголки ее сердца, а потому без труда пробралась в самую глубь.
Аста ждала эту посылку и надеялась найти в ней хоть какое-нибудь послание, вроде слов поддержки, или приглашения прийти, или чего-то в этом роде. И лучше от Лина – ведь это он доставил пакет. Но в конверте больше ничего не было.
Через три дня больничный закончился, и Аста продлила его, пожаловавшись врачу на слабость (лукавить не пришлось – она чувствовала себя совершенно разбитой). Но потом все-таки настал день, когда надо было выходить на работу.
То утро выдалось суматошным. То ли после болезни, то ли потому, что думала она совсем о другом, привычные действия заняли очень много времени. Уже собравшись и мельком глянув на часы (надо же, все-таки успела!), Аста остановилась перед зеркалом в прихожей.
Она всегда смотрелась в него перед уходом, проверяя, не торчит ли воротник и не остались ли на ногах домашние тапки. Сейчас же она увидела себя по-другому – будто постороннюю, незнакомую девушку: бледное лицо, сжатые в одну полоску губы, гладко причесанные светлые волосы. Строгая блузка, тонкая серебряная цепочка на шее, в правой руке сумка, левая стянута ремешком часов. Безупречная осанка, неброские цвета. Ничего лишнего. Ничего личного. Ничего, что делало бы ее живой.
Мобильник запищал, подсказывая, что надо спешить – через восемь минут придет поезд. Аста нашарила телефон в сумке, выключила таймер и снова посмотрела в зеркало.
Кто эта девушка, неужели это она? Всегда собранная, сильная, ответственная, отличница в школе, стипендиатка в университете, совмещающая учебу с подработкой и курсами английского. Сдающая работу в срок, неизменно готовая помочь коллегам. Привыкшая прятать немыслимую боль под вежливой улыбкой – годы упорного труда, с детства училась, а теперь могла бы давать мастер-классы. Сейчас она придет