На пороге великой смуты. Александр Владимирович Чиненков
в сторону беглецов ругательства и проклятия.
– Вот они, бараны смиренные! Разбежались, как крысы, и верёвки порезали!
– Только как вот они это сделали?
– У них был нож, а мы и не заметили!
– А ну нож отдайте, скоты! – набросились на пленников разбойники, и в воздухе засвистели плетки.
– Нет у нас ножа, – закричали они, закрываясь руками от наносимых ударов.
– А я вам говорю: отдайте! – заорал один из сабарманов и ударил ближайшего пленника по окровавленной голове.
– Не бей, а то помрет, – ухватил его за руку стоявший рядом разбойник. – Мы лучше обыщем их всех!
– А подохнут, шайтан с ними!
– Ишак тебя нюхал, Сабир! А кого мы на базар в Хиву погоним?
Всех обыскали, но ничего режущего не нашли. Пленников опустили обратно в яму и опять крепко-накрепко связали. Один из кольев оказался «незанятым».
– О Всевышний, один сбежал! – бледнея, проговорил один из разбойников.
– Их было тринадцать.
– Сколько их сейчас?
– А теперь их двенадцать.
– Так, убежал тот, молодой, которого мы в Сеитовой слободе сцапали!
– Если Албасты узнает, он шкуру с нас спустит!
– И что делать будем?
– Надо обыскать степь.
– Слушайте вы, – обратился джигит к пленникам. – Отпущу сразу того, кто мне скажет, куда побежал отсутствующий пленник.
– Вон в ту сторону! – отозвался один, указывая на то место, где вылез Нага.
Когда сабарманы подошли к краю ямы, один из них увидел оброненный нож.
– Вот чем они разрезали верёвки! – показал он всем свою находку.
– Быстро по коням, – закричали разбойники. – Он не должен далеко уйти. Мы его быстро догоним!
У ямы оставили двух караульных, а все остальные вскочили на лошадей и умчались в степь.
Через пару часов они вернулись.
– Ну? Где он? – спросил вышедший из юрты Албасты, которому успели донести об отсутствии Наги и его поисках в степи.
– Как сквозь землю провалился. Даже следов не нашли, – оправдывались сабарманы.
– Значит, утром я начну искать виновных среди вас, – разозлился Албасты. – Лучше бы вы этих всех баранов не нашли, а его…
Он злобно выругался, погрозил всем кулаком и вернулся в юрту.
Утопая по пояс в снегу, Нага отбежал от стоянки разбойников метров на сто, после чего растянулся на снегу с твёрдым намерением не поддаваться дремоте и, чтобы не замёрзнуть, бодрствовать всю ночь. Уходить в степь было бы безумием. В лучшем случае его настигла бы погоня. А в худшем – он непременно бы заблудился и…
«Лучше бодрствовать у юрт сабарманов, пока меня в степи ищут!» – подумал он, наблюдая, как снег засыпает его с ног до головы. При его душевном состоянии выполнить это решение было нетрудно. Он не испытывал ни малейшей усталости, во всём теле чувствовалась лёгкость, голова была полна светлых мыслей.
Над степью царила тишина, ничто не нарушало течения мыслей Наги. Он спрятал