Кукушкины слезки. Влад Костромин
Степановича крепкую руку, – я первый.
– Как будет угодно, племянничек, – Александр Степанович широко улыбнулся и пропустил Ивана вперед. Затылком чувствуя ствол узи, шагнул следом. За ним втиснулся Ацтек. – Дверь закрывайте, – обернулся к нему Александр Степанович. – Нечего пар без дела выпускать.
Толстая дверь с грохотом закрылась, отрезав предбанник с недовольным Ури.
– Парилка там, – хозяин показал на дверь. – Заходим и садимся на полок. Вам венички поставить отмокать какие?
– А что, есть разница? – удивился Иван.
– Конечно, – пожал плечами, – есть дубовые, есть березовые, есть еловые, только за ними на чердак надо лезть.
– Мне дубовый, – решился Иван.
– Хороший выбор, – Филатов взял веник из груды лежащих на скамье. – А вам?
– Мне… мне тоже дубовый, – ответил Ацтек.
– Хорошо, – в руках Александра Степановича словно сам собой оказался еще один веник.
Открыв дверь, зашел в парилку, опустил веники в стоящую в углу кадушку с горячей водой. Залез на полок подальше от котла, сел на горячую ароматную доску. Ацтек и Иван, помявшись, устроились рядом.
– Позвольте полюбопытствовать? – Александр Степанович указал на татуированную надпись «NEW WORLD ORDER» вписанную в круг на правом плече Ацтека. – Я в свою бытность милиционером таких не встречал.
– Новый мировой порядок означает, – осклабился Ацтек.
– Забавно, – Филатов покачал головой. – А сие что означает? – показал на выбитый на груди пучок стрел, окруженный круговой надписью «Concordia Integritas Industia».
– Сие означает, дед, что ты слишком любопытный.
– Понял. Хорош парок, да?
– Да, – отозвался Иван.
Ацтек кивнул.
– Баня в нашей жизни первое дело, – рассуждал Филатов. – От многих хворей только баней и спасаются: кто спиной мается, кто суставами – все в баню. У меня самого операция была, – показал на ногу, – вены вырезали, нога потом гнила. Врач запретил баню, сказал: «Даже думать не моги», ну так я потихоньку. И все зажило, как на собаке, не поверите.
Влажный пар тяжело окутывал, тела заблестели от пота.
– Главное допрежь всего – это хорошо пропотеть, – не унимался Александр Степанович, – чтобы поры открылись, что бы все шлаки из организма вышли. Потом хорошо бы в снежке искупаться. Прямо как иголочками кожу колоть начинает.
– Нет снега, – пробурчал Ацтек.
– Можно и холодной водичкой, потом опять в парилочку для контраста. Кто с баней дружит, тот сто лет проживет.
– Здоров ты, дед, языком молоть, – с непривычки тяжело дыша, с уважением сказал Иван. – Прямо как депутат, никакая жара тебе не помеха.
– Дык наше стариковское дело маленькое: выпил стаканчик и сиди на завалинке, семечки лузгай да на молодок поглядывай. А вы чего ко мне приехали, добры молодцы?
– Дело до тебя есть.
– Какое?
– Не болтай, – недовольно пробурчал Ацтек.
– Ты, паря, как