Заоблачная звезда. Фарагундо. Борис Юрьевич Крестолюбов
для вразумления или становления на путь истинный, то есть принести БОГУ истинное покаяние!». Именно эти мысли, и не какие другие настойчиво пробежали еще раз в его голове. Это были слова священника из последней проповеди в прошлое воскресенье.
Подходя к дому Фарагундо, Андрэ приостановился. Он немного наклонил голову и тихо сказал:
– «Прости меня, что утром я так неудачно пошутил на счет твоего отца, улова и выручки!».
Фарагундо не поднимая головы, покивал и, повернувшись, подошел к калитке своего дома. Из окон дома шел тихий многоголосный и беспрерывный женский плач. Он прошел в дом и увидел мать с сестрой уронивших свои головы на руки и двух соседок тетю Алиду и свою крестную Ферсину, которые безутешно рыдали сидя за круглым столом. Он бросился к матери и сестре и обнял их. Крупные слезы катились из его глаз по щекам и прятались в волосах матери и Адель.
– «Как же мы теперь без на-а-шего до-ро-гово па-а-а-апочки!» – рыдала, всхлипывала Адель и еще сильнее заливалась слезами. Женский плач в доме усилился.
Вечером этого дня пошел дождь, сначала маленький, а потом небо сделалось едино свинцовое и хлесткие косые струи, сверкая от фонарного света, бесконечным потоком вонзились в булыжные мостовые пригорода. Течениями различной силы вода понеслась вниз к пирсу. Видимость снизилась футов до сорока. Так дождь пролил всю ночь. Из присутствующих в доме под утро заснула только Адель. Сон ее был короток. Проснувшись, она опять заплакала, ровно, так же как и все присутствующие.
Фарагундо вспомнил о том, что накануне он просился выйти в море с отцом в качестве помощника, на что Патер, потрепав своей грубой и мозолистой ладонью его взлохмаченную голову, строго глядя на него, сказал:
– «Сын, приходит то время, когда ты становишься мужчиной….» – он на миг замолчал и смягченно добавил:
– «….Но это будет завтра! А пока поспи, еще успеешь! Завтра вернусь, продадим улов и отпразднуем твой день Рождения! А вот со следующей недели пойдешь со мной как полноценный член команды – матросом!».
На третий день после гибели Патера прошли его похороны на маленьком пригородном кладбище. Священник прочитал последние молитвы, и небольшая группа людей медленно вышла за пределы погоста. У надгробной плиты остались трое. Они еще какое-то время стояли, потом повернулись в сторону пригорода, и пошли, периодически останавливаясь, и опять продолжали свой путь к неизвестности, но теперь уже втроем.
На четвертый день после смерти отца Фарагундо решил отправиться к шхуне. Он теперь был единственным и полноценным владельцем шхуны под названием «Удача». Проходя то место, где ему встретилась старуха, он очень сильно смутился, несмотря на то, что боль о потере отца висела над всеми чувствами и мыслями. Парень неожиданно одернул сам себя:
– «Она сказала – «что я, куда-то, опоздал и потерял половину себя?!»
– «…половину себя?!…Это же она