Слишком верная жена. Наталия Антонова
и поднял вверх указательный палец.
– Твоя теща вещает тебе с небес? – улыбнулся Наполеонов.
– Типун тебе на язык! – рассердился Незовибатько.
Потом посмотрел на заинтересованные лица сослуживцев и снизошел до объяснения:
– Просто третьего дня на даче сынишка мой увидел шмеля и стал звать: «Бабушка, посмотри, какая большая и красивая пчелка». Теща и объяснила, что это самец шмеля. Я тоже удивился и спросил, откуда ей это известно. Она и сказала, что осенью на цветах сидят самцы шмелей. Они не умеют жалить, но зато источают приятный парфюмерный аромат.
– Надо же, – восхитился Валерьян и проговорил мечтательно: – Вот бы и мужчины так могли!
– Как? – спросил Наполеонов.
– Источать приятный парфюмерный запах.
– Ты не очень-то им завидуй! – усмехнулся Незовибатько.
– Почему? – спросил фотограф.
– Потому, что до весны эти плюшевые создания уже не доживут.
– Как жаль! – искренне огорчился Валерьян.
– Они тут шмеля оплакивают, – возмутился Наполеонов, – а в доме, между прочим, лежит труп!
– Ах да, – проговорил Илинханов, – можно уже машину вызывать.
– Тьфу ты! – в сердцах воскликнул Наполеонов и быстро пошел прочь.
– Он, кажется, обиделся, – забеспокоился Аветик.
– Ничего, скоро успокоится, – спокойно заверил Незовибатько.
– В смысле? – не понял Григорян.
– В хорошем смысле!
Все, кроме Аветика, рассмеялись.
Опрос соседей ничего не дал. Кого-то не было дома, кто-то спал и ничего не слышал.
– Как всегда, – вздохнул Григорян.
– Во всяком случае, если бы к дому Фалалеева подъехала машина, кто-то да услышал бы, – сказал эксперт.
– Если поздно ночью, то не факт, – вздохнул следователь.
Наполеонов взял на себя печальную миссию оповещения жены Фалалеева о гибели мужа. Это не было жестом доброй воли по отношению к своим коллегам, просто следователь хотел лично увидеть реакцию вдовы.
Он въехал во двор, остановил машину возле подъезда и, преодолев три ступени крыльца, набрал номер квартиры по домофону.
– Говорите, – произнес женский голос через долю секунды.
«Она стояла, что ли, возле домофона», – подумал Наполеонов, а вслух произнес:
– Откройте, пожалуйста, полиция.
– Полиция?! – охнула женщина, и дверь подъезда открылась.
Следователь доехал до третьего этажа на лифте. Дверь, которая была ему нужна, уже была распахнута настежь.
– Я сразу поняла, что вы ко мне! – проговорила женщина, пристально вглядываясь в лицо следователя. – Что случилось? – спросила она встревоженно.
Он окинул ее взглядом. Ни тонкие правильные черты лица ее, ни легкие волосы, казалось бы, замершие в ожидании легкого ветерка, не делали ее красавицей. И тем не менее она была настолько трогательна и мила, что Наполеонову захотелось погладить ее, как гладят птичку, маленького зверька или беззащитного ребенка. Но он вовремя напомнил себе, что он при исполнении.
– Вы