Дом Иова. Пьесы для чтения. Константин Маркович Поповский
Уза вкладывает в его поднятую руку колоду карт).
Михаил: Согласен. Пусть каждый играет своими.
Пауза. Игроки заняты своими картами.
(Раскладывая карты, задумчиво, почти про себя). Интересно все-таки было бы узнать, не говорится ли что-нибудь в вашей книге о том, что и порок, по примеру добродетели, не должен требовать для себя наказания, будучи, так сказать, сам себе наказанием? (Посмеиваясь, тасует карты).
Ищущий (тасуя карты, вполголоса передразнивая Михаила): Хо-хо-хо…
Михаил: Ведь тогда отпала бы и нужда в Творце, и всё на свете просто шло бы и шло своим естественным чередом, ни о чем особенно не заботясь. Добродетель бы себя награждала, порок бы наказывал, – да, ведь, пожалуй, тогда и в голову бы никому не пришло отличать одно от другого!.. (Бросая первую карту на камень). Боюсь, эта карта тебе не понравится. Она называется «Человек».
Ищущий (посмеиваясь): Какая же у тебя слабая карта, архистратиг! Она так же слаба, как и твоя скучная ирония… Смотри, я бью её первой попавшейся под руку. (Швыряет на камень карту). Этот порок носит имя «Жадность». Он сожрёт твоего «Человека» изнутри и не оставит от него ничего… Впрочем, нет! Погоди! Пожалуй, я побью его так, что тебе не захочется даже вспоминать о нём! (Швыряет одну за другой карты). Вот «Лень». Вот «Гнев». Вот «Ложь». Вот «Лицемерие». «Кровожадность». «Предательство». «Жестокость». «Похоть»… Что скажешь? Твоя карта бита, архистратиг.
Михаил: Не торопись. (Одну за другой кладёт на камень четыре карты). «Мужество». «Смирение». «Надежда». «Вера».
Ищущий: Джентльменский набор святого!.. В таком случае, позволю себе подбросить тебе вот это. (Швыряет карты). «Глупость»! «Гордость»! «Себялюбие»! «Тщеславие»!.. Он мёртв, архистратиг!
Михаил: Вернее, мог бы быть мертвым, если бы не это. (Не спеша кладёт на камень карту). «Милосердие Божие». Сожалею, но против этой карты тебе не устоять.
Ищущий (ворчливо, роясь в колоде): С какой это стати Крепкому быть милосердным к какому-то прямоходящему млекопитающему?.. Впрочем, изволь. Вот «Сомнение». А вот «Вина». А вот и «Отчаянье»… Это те самые камни, из-под которых ему не выбраться.
Михаил не спеша кладёт на камень карту.
(Изумлен). Как! Ещё одно «Милосердие»? Да ты просто жулик, архистратиг! Откуда взяться ещё одному?
Михаил: Оно безгранично, Правдолюбец. Я же сказал, против этой карты тебе не устоять.
Ищущий: Правильнее было бы сказать: «против этих карт». Я подозреваю, что у тебя набиты ими все карманы! (Швыряет на камень карту). А что ты скажешь об этом?.. «Смерть»! За эту границу не шагнёт даже Его милосердие!
Михаил молча кладёт на камень карту.
(Искренне изумлён). Ещё одно?.. Как прикажешь это понимать?
Михаил: Тут нет никаких загадок. Пока Всемогущий в своём милосердии помнит о человеке – тот жив и смерть не имеет над ним ни власти, ни прав.
Ищущий (бросая карты на камень): Ну, знаешь!.. Извини, но я так не играю! (Некоторое время сидит, отвернувшись, затем вновь поворачивается к Михаилу). В конце