Внутреннее пламя. Часть первая. Максим Шендря
к нему мужчина, поднимаясь на ноги. – Боюсь, самому сложно будет – рана на спине еще свежая, с трудом пока двигаюсь.
– Без проблем, – ответил Феанор и, пристроившись сбоку от мирянина, принялся одну за другой расстегивать тугие застежки, молчаливо восхищаясь боевым облачением высшего класса.
Спустя минуту корпус мужчины был свободен от доспеха. Поморщившись, мирный воин стянул заодно и прилипшую к его коже белую рубашку, с треском отдирая струпья запекшейся крови. Феанор невольно вздрогнул, увидев длинную и довольно глубокую рану. Заметив реакцию юноши, мирянин спокойно сказал:
– Не обращай внимания, жить буду. Если бы ты видел моего противника, то понял бы – насколько эта царапина несущественна. Как тебя зовут, парень?
– Феанор, – ответил юноша, все еще пребывающий под тягостным впечатлением от «несущественной царапины», которая имела не менее двадцати сантиметров в длину и едва ли не доходила по глубине до ребер.
– Очень приятно, Феанор, меня зовут Батас.
Представившись, мирный воин снова вернулся к ящику, а Феанор положил доспех на верстак и принялся изучать повреждения, раздумывая, как можно эффективно все поправить.
– Разбираешься в доспехах и оружии, как я погляжу? – поинтересовался Батас, подставив лицо греющим солнечным лучам и благостно прищурившись.
– Есть немного, – улыбнулся Феанор, пробуя на ощупь одну из погнутых пластин.
В этот момент появился отец, позвякивая небольшим ящиком в руках, в который, очевидно, он собрал сразу все инструменты, имеющиеся у них в наличии. Поставив ящик на верстак рядом с доспехом, пожилой кузнец извлек маленькие клещи и пару небольших молотков, предназначенных для выправления вмятин, острые кусачки для резки пластин, специальную проволоку для их последующего соединения и тому подобные вещи. Подмигнув сыну, отец еще раз быстро нырнул за дверь и тут же вернулся, держа в руках ломоть черного хлеба и кружку воды, которые отдал Феанору.
– Перекуси по-скорому, а я пока начну, – торопливо проговорил кузнец серьезным тоном, расправляя перед собой доспех и, судя по озабоченному виду, оценивая предстоящую работу.
Застыв с кружкой и хлебом, Феанор невольно умилился этой картине. Поскольку не наблюдал отца столь собранным с самого детства, а именно с тех времен, когда его руки занимались более важными вещами, чем бочарные скобы да подковы.
– Вот же легкий он, да, пап? – весело прострекотал юноша, откусывая большой кусок и сверкая повеселевшими глазами. – Пьям неесомый.
– Прожуй сначала, – не глядя на него, усмехнулся отец. – Ну и манеры…
– Жуу-жуу, – паренек проглотил хлеб и с жаром заговорил: – Жую я, просто не терпится помочь. Самому интересно – как у нас все получится.
– Неплохо было бы, если бы получилось, – хохотнул сзади мирный воин, лениво потягиваясь на ящике.
– Да вы не слушайте его, он иногда заговаривается, – нервно улыбнувшись, отмахнулся пожилой кузнец, а потом, понизив тон, добавил уже шепотом: –