Cтезя Мученика. Михаил Римша
туальной издательской системе Ridero
Предисловие
Здравствуй уважаемый читатель. В данной книге я собрал самые тяжкие мысли, которые не один месяц выискивал в глубинах своего и без того замученного сознания. Каждая строка – это терзания моей обессилившей души под натиском бренного существования. Я не рассчитываю, мой дорогой читатель на то, что тебе будет легко понять то, что именно я хотел донести до тебя, однако смею заверить, в этом тексте, который может показаться бредом сумасшедшего, есть пища для размышлений. Благодарю, что нашёл в себе силы ознакомиться с данной книгой.
Нет ничего величественнее не́что, ибо не́что произрастает
из пустот ничто́.
Ростки безумия
Я чувствую, как нечто из глубин пронизывает мою нерушимую стену. Ощущаю, как трещины ползут по всей величественной конструкции. Не уж-то теперь, столь неприступная конструкция должна рухнуть, осыпавшись в прах, словно бренное сожжённое тело? Те трещины имеют столь ярких окрас бархатисто красных тонов. Столь преданная своему делу конструкция, рассыпается, содрагая все, что до часа рокового пребывало в тишине и благодати. Те трещины есть безумие, что прорывается в глубины светлого и озарённого разума. Чернь повсюду…. Та стена, что рассыпалась в прах бархатистого цвета, воздвигается, вновь обретая силу неведанную. Только вот не блага и упоение она источает, а ростки безумия, что прорастают силой коварных нечистот.
Шёпот
Созерцай прекрасное мира сего, ибо канет все в омут по прошествии времён. Мир, кой был он раньше, покрывается насыпью трухи и вечной мерзлоты. Шёпот мира сего содрагает рассудок, желая запечатлеться в памяти, дабы нёс человек его образ величественный через века, отражая всё былое прекрасное на картинах времён. Человек паразит выедает всё подчистую. Загнивает вся прелесть, взращивается ужас и смрад. Вся природа вопит в унисон о кончине своей порождая катаклизмы как символ попытки борьбы с паразитами, кои взращивают потомство ещё невежественнее чем они сами. Созерцай, пока есть ещё что созерцать. Насладись же последними остаточными красотами некогда величественной матери, подарившей жизнь паразитам, прожорливым и гнусным обывателям.
Гнёт
Жизнь подобна свече, что рано или поздно затухает. Воск подобен слезам, что проливаются на жизненном пути человека. Пламя подобно энергии, сопровождающей наше существование. Свеча – есть жизненный путь. Смерть не есть выход, а скорее спасение. Подведение черты сделанному. Тлеет душа от рождения, дотлевает к погребению. Угнетённые осознанием самой цикличности системы бытия, тлеют быстрее, однако и ярче их пламя.
Изгой
– Я вижу мир, наполненный безумием. Я вижу мрак и скорбь сердец людских.
Изгой вселенной, гнетённый собственным рассудком и личностью. Он изгнан по собственной воле от мира сего, однако бороздит его тленные просторы. Система зависимостей подчинила всё живое. Наркотик всюду проедает плешь социуму. Весь мир явился взору странника одним большим рассадником безграничной вакханалии.
Даже будучи свободным, можно быть взаперти. Мир есть ошибка, что обрела колоссальный масштаб. Человек ослеплён своей значимостью, отрицая свою никчёмность и бренность. Странник бредёт, рассуждая о великом, однако вынужден болтать о людском низком. Тошно и горестно, однако, таково неподвластное настоящее бремя. Не жаждущий индивид неподвластно принуждён, ибо мир согрешил не единожды, ибо создатель прикрыл свой лик.
Виртуоз бытия
Что есть танец творца? Моё существо всемогуще. Что есть сложность для других, для меня пустяк. Танцор, я танцор мироздания. Я кружусь, остальные хохочут без умолку. Я кружусь, с наслаждением, волей и силой, остальные сидят с умилением и ногами босыми. Это моё представление для глаз столь пустых и презренных. Слышны восторги и опладисменты. Я виртуоз бытия. Жизнь пустяк, и от этого больно мне. Жизнь проста. Биение в сердце – пустоты, забвение. Наступает тоска.
Все стремиться, стараются жизнь оправдать, я же, падаю наземь, от скуки сжирающей. Все хохочут, не видя истины, столь простой и развёрнутой. Поднимаюсь я на ноги, и пускаюсь вновь в пляс, в попытке забыться о лёгкости жизни грешника. Я танцор мироздания, простор – моя сцена. Что для других зрелище и старание, для меня пустяки, лишь добрая воля существа моего всемогущего, существа обретающего смирение. Жизнь – пустяк для меня. Для других – вечный поиск.
Приглашённые толпы в кандалах, созерцают беззаботное существование. Для них это мечта несбыточная, для меня – темница, и страх осознания.
От того и танцую, дабы боль приглушить, и забыться о жизни столь тошно простой. Пусть же видит люд во мне сумасброда в припадке, однако сцена моя, её им не дано обуздать.
Тоталитаризм
Всеобщее поклонение, подчинение, и признание как таковое, есть великое искусство. Тоталитаризм – зло, скажет обыватель с высот своей никчёмности и протеста. Однако, это зло во благо. Быдло, необразованное и не подчиняющееся