Фельдъегеря генералиссимуса. Роман первый в четырёх книгах. Книга третья и книга четвёртая. Николай Rostov
одеколоном и банным мылом.
– Явки, пароли, номера телефонов… не забыли? Повторите!
Я повторил.
– Верно, – сказал он мне. – Удивительно, как вы их не забыли?! Садитесь в машину.
Я открыл дверцу «Победы» серого цвета, сел за руль.
– Ничего не трогайте! – сказал он мне. – Поняли? И ногу уберите с педали. Как приедете, позвоните мне. Назначьте мне встречу и передайте мне письмо. И не пытайтесь его прочесть. Все равно ничего не прочтете. Я его зашифровал своим особым шифром. Только я один его знаю.
– Хорошо, – кивнул я ему, а сам подумал: «Если этот старик не ополоумел – и действительно на этом старом драндулете он меня перебросит в прошлое, то с этим бывшим гебистом я встречаться там не буду. Мало ли что он там написал себе?! Прочтет – да засадит в тюрьму или просто, как они любят выражаться, ликвидирует!»
– И не мечтайте! – угадал старикан мои мысли. – Встретитесь вы со мной, встретитесь. Порфирий Петрович потому вас и выбрал. – И он захлопнул дверцу.
Мое путешествие в прошлое началось…
На этом месте я прерываю этот роман. Замечу только, что старик с селедочными глазами в прошлое меня заслал, чтоб я кардинально изменил наше нынешнее настоящее – капитализм наш, как он говорил, гребаный – на светлое наше коммунистическое будущее!
Каким образом – и удалось ли мне это?.. читайте мой роман «Победа серого цвета».
– Так вспомнили вы меня или нет? – спросил позвонивший мне незнакомец – и замолчал, потом заговорил вновь, не дождавшись моего ответа: – Сегодня четверг – и все они, герои вашего романа, собрались в столовой зале… привидения их, конечно, – и вас с нетерпением ждут. Поспешите! – И я опрометью бросился в столовую залу…
Конец третьей книги
Книга четвертая
Автопортрет с автографом А.С.Пушкина. Архив Всесоюзного музея А.С.Пушкина в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
Второе предисловие к роману первому
и
эпилог…2
Ай-да Пушкин, ай-да сукин сын!
Дело в том, что сгинул, исчез ваш писатель – и роман свой на произвол судьбы бросил! Восковую свою фигуру в столовой зале вместо себя оставил. И что удивительно, господа, на иудином стуле сия фигура сидит, шампанским похмеляется! И теперь мне за него, проказника, его роман придется дописывать4.
За сутки до его исчезновения, мне позвонил какой-то человек.
– Слушай, – заявил он мне нахально, – смотайся на пару недель в Тверскую губернию! Допиши роман.
– Роман? Какой роман?
– Исторический. Доедешь до Торжка. Там спросишь, как до имения князей Ростовых добраться. Во дворце найдешь парусную комнату. У сторожа Михеича спросишь. В парусной комнате компьютер писателя нашего. Под клавиатурой тысяча баксов. Понял аль нет?
– Две тысячи! –
Эпилог к чему?
Эпилог к роману этому, господа читатели, будь он неладен!
Этот пушкинский эпиграф используется во второй раз в романе. На это есть веские, хотя и сомнительные обстоятельства.
Понимаю, вы удивлены. Я сам удивлен. А почему я его проказником назвал, вы узнаете очень скоро. Да, кстати, все дальнейшие свои примечания я буду, за редким исключением, графически оформлять, как ваш писатель оформлял: курсивом и вслед за тем текстом, к которому эти примечание относится.