Руки мои, не опуститесь…. Ольга Владимировна Яворская
на нижних ступенях? Катькин мозг быстро анализировал ситуацию: «Встать и уйти? А что дальше тогда? Терпи, сиди. Буду ждать до последнего».
Люди заходили в кабинет, выходили красные и взъерошенные, вдогонку им вылетали из кабинета грозные ругательные слова главной, и дверь снова захлопывалась. Секретарь тоже сидела как на гвозде – в приемной царила нервная обстановка, но Катьку это абсолютно не трогало. Она без интереса наблюдала за входившими и выходившими работниками с ощущением какой-то жалости к ним. Что творилось в кабинете, и какие разговоры велись у Ольги Ивановны, не позволяли прослушивать толстые двойные деревянные двери. И сама постройка административного корпуса, где, видимо, располагались все кабинеты руководящего состава больницы, была старинным двухэтажным особняком, но с плохим внутренним ремонтом и с какой-то ветхостью, что ли. «Больница-то старая. Что с нее взять? Да еще и страна разрушилась, помощи ждать не от кого. Все разворовано за последние несколько лет, пока Екатерина рожала, воспитывала и растила сына. Все эти годы, заполненные кошмарными криками малыша, тремя его грыжами, двумя оперированными, тремя пневмониями, бесконечными отитами и простудами, ударили так по сознанию, что когда пришлось восстанавливать и перестраивать мозг на рабочий лад, определив своего крикливого любимца в детский сад, Катька уже столкнулась с совершенно другой реальностью. На дворе царил 1997 год. Мир вокруг изменился ровно, как говорят, на 180 градусов. Другие ценности, непонятно откуда взялось платное обучение в вузах, и люди какие-то другие – взбалмошные, с потухшими глазами и уставшими лицами. Как это все так быстро могло произойти?
Она, находясь в панцире своей огромной любви и получения плода этой любви, через три года увидела совсем другую, незнакомую ей страну, в которой первое, что почувствовалось – отсутствие упорядоченности и рациональности. На нее как-то сразу свалилась рваная, хаотичная, турбулентная рутина жизни вне ее семьи, к которой нужно было или привыкнуть, или подстроить под себя, чтобы хотя бы не сойти с ума в этом всеобщем хаосе. Надо искать выходы, вливаться в эту жизнь постепенно, не навредив сознанию. И первая ступенька «вливания» – это, конечно же, устройство на работу, – размышляла Екатерина в подаренное ей время просиживания около кабинета главного врача первой городской больницы.
Мысли прервала секретарь.
– Заходите. Вас зовут, – она уже с жалостью смотрела на Екатерину. Время на часах было 11часов 15 минут.
– Спасибо, – коротко ответила она. «Хорошо же я здесь задержалась, – промелькнуло в голове, – и что же дальше?».
Екатерина решительно открыла одну за другой двери и смело вошла в кабинет. Вид главной уже ничем не отличался от лиц выходивших из ее кабинета сотрудников. Средних лет, одутловатое лицо, темные, средней длины взъерошенные волосы, выпученные глаза с уставшим и злым взглядом. Она что-то порывисто кричала в телефонную трубку, одновременно жестикулируя в Катькину сторону, чтобы та садилась. Кабинет показался ей огромным.