Преданность Вере и Отечеству. Наталья Поклонская
мучилась, это ужас, пока привыкнешь печатать на украинском! Я думаю на русском, перевожу на украинский, потом хожу, прошу, чтобы мне текст отредактировали. А жители Юго-востока? Они что, не имеют права заявить, что хотят вернуться в Россию? Имеют право. Право на самоопределение прописано в Европейской конвенции по правам человека. Так в чем проблема? Какая Украина? Украина – великолепная страна. Добрая страна, певучий язык. Венки, песни. Но вы посмотрите, что вы сделали с ней!
– Многие считают, что это сделала с ней Россия…
– А у них это всегда так. Если что-то где-то происходит, то все сделала Россия. Как в анекдоте: «Кто напортачил? – Невистка».
– На Украине вас считают предательницей. Что вы на это скажете?
– Предательница ли я?
– Нет, я вас не считаю предательницей. Что вы скажете украинцам, которые так о вас думают?
– Я бы им посоветовала вспомнить, кого они сами предают сегодня. И кого они убивают. И кого поддерживают. И кого направляют на войну в Донбассе. Я бы посоветовала хотя бы один раз поинтересоваться, сколько детей искалеченных осталось без мамы и папы. Я ездила к одной девочке. У нее мама и папа в машине ехали, погибли под артобстрелом, а она осталась в живых, но ей сделали серьезнейшую операцию – вместе части черепа пластину вставили металлическую. Она в Крыму реабилитацию проходила. Я к ней подошла, она такая перепуганная. А я с зайцем и конфетами… Она меня спрашивает: «А мама с папой рядом же?» – «Конечно же, рядом! Конечно! Рядом они, всегда с тобой». Она на меня посмотрела, а это не взгляд десятилетней девочки, это взгляд тридцатилетней женщины. Пусть ей ответят. Кто вообще давал им право? Почему они не могут посмотреть ветеранам в глаза? Почему ветераны не могут выйти и нормально отпраздновать День Победы?
– Вам ответят, что ветераны выходят и празднуют День Победы.
– Но почему в присутствии ОУН-УПА? И вот когда они ответят на эти вопросы, то поймут, что за молчанием и Бога предать можно. Нельзя предавать молчанием. Если вы так боитесь высказываться, то хотя бы не переключайтесь активно на ту сторону. Это как-то… не совсем порядочно.
– А если бы вы не уехали из Киева, вы думаете, что не переключились бы, не начали подстраиваться?
– Нет. Я же рапорт написала. Я не думала, что когда-нибудь снова буду работать в прокуратуре. Попрощалась со своей карьерой. Смотрела на свою форму прокурорскую в Киеве и думала, что, к сожалению, больше никогда ее надеть не смогу. У меня уже было отвращение. Как можно надеть эту форму? Противно! Чтобы в ней поклоняться нацистам, пришедшим во власть? И не пришлось бы мне оставаться в Киеве потому, что я крымчанка. Они говорят, что какое-то мое имущество там арестовали. А у меня там никогда ничего не было. Я не магнат, не олигарх – я просто работала. А здесь у меня дом, мама, папа. И за родину я бы стояла до конца.
– Почему вы такая наивная?
– В чем?
– В искренности.
– Искренность – это хорошо. Московской интеллигенции не хватает этого качества.