Быть психопатом. Интервью с серийным убийцей. Микки Нокс
вес, я азиат и недостаточно маленький и хорошенький для того, чтобы мне перечислили деньги на лечение, – с такой холодной рассудительностью могут говорить только дети.
– То есть за еду ты готов умереть? Не слишком дорого? – спрашиваю я.
– За хороший бургер жизни не жалко, – ухмыляется он.
Роюсь в карманах и нахожу еще одну бумажку.
– Следи за моей сестрой, понял? – говорю я. – Я могу на тебя рассчитывать?
Ифти кивает и кладет деньги под матрас. Он смотрит на кровать как на Голгофу, но все-таки залезает на нее.
– Молодой человек, немедленно покиньте палату, – раздается усиленный микрофоном голос женщины за стеклом. Она с тревогой наблюдает за мной и продолжает повторять эту фразу. Женщина стоит слишком близко к микрофону. Я могу слышать ее дыхание.
Поднимаюсь, касаюсь руки Бонни и иду на выход.
– Вы вообще понимаете, где находитесь? – шипит мне женщина-врач. Я ее не слушаю. Тут в коридоре замечаю парня из числа бывших друзей Бонни. На стуле для посетителей лежит его мотоциклетный шлем. Его руки в кожаных перчатках без пальцев сжимают стаканчик с кофе. Понимаете, да? Стаканчик с кофе!
– Пройдемте с нами, – говорит подошедший охранник и уже берет меня за локоть.
– Там моя сестра. Отведите меня к ее врачу, не тратьте время, – как можно быстрее говорю я.
– Родители приедут, разберутся, – бормочет тот, что постарше. Его одутловатое лицо и нависший над ремнем живот явно говорят о близости пенсии.
– У нее есть только я.
Воцарившаяся тишина напоминает минуту молчания. Я инстинктивно пытаюсь выдернуть руку из лап второго охранника.
В кабинете главного врача никого нет. Сажусь на стул и обхватываю голову руками. Так обычно делают, когда пытаются собрать расползшиеся мысли обратно в голову. Не получается. Мыслей нет. Только работающий на полную катушку кондиционер навевает ассоциации с моргом.
– Добрый день, молодой человек, – говорит вошедший в кабинет мужчина лет пятидесяти. Седой, толстый, какой-то обрюзгший.
– Может, расскажете, что случилось с моей сестрой? – не выдерживаю я.
Он начинает сыпать медицинскими терминами, которые я не то что понять, даже загуглить не смогу. Из всего более или менее понятные словосочетания: «критическое состояние», «требуется вмешательство».
– То есть ей нужна операция, да?
Вибек кивает. Воцаряется тишина.
– Молодой человек. Она попала в хорошую клинику, и здесь есть все необходимое для операции. Я узнал вашу ситуацию и мог бы сделать все возможные скидки, но я не уверен… Не уверен, что это имеет смысл. Слишком сложная операция. Ваша страховка ее не покроет.
– Стоп. Государство очень мило отобрало у меня сестру, сказав, что я не в состоянии о ней заботиться. По большому счету, детский дом должен заплатить за операцию или кто там?.. – начинаю я приходить в себя.
– Вы не правы. Девушка сбежала из интерната. Об этом успели уведомить полицию, поэтому как раз интернат никакой ответственности за нее не нес. Тем не менее Бонни можно поставить в очередь