Культурное наследие русского зарубежья в диалоге цивилизаций XV – начала XX веков. Татьяна Пархоменко
и религиозного направления, что возникло в Риме и Византии, разделялось Палеологами и стремилось к христианскому единению Европы. Но отвергалось великим князем Василием II Васильевичем, который соглашался принять унию лишь на правах православия, но никак не католицизма. Поэтому когда митрополит Исидор в 1441 году вернулся в Москву и приступил к проведению церковной службы в Успенском соборе, то сразу же был схвачен и заключен в Чудов монастырь как «латынский злой прелестник» и «волк»[6].
Московская власть не признала союз с католической церковью, и собор русского духовенства во главе с Василием II своей властью низложил константинопольского ставленника митрополита Исидора. В Византию императору Константину XI Палеологу и константинопольскому патриарху была отправлена объяснительная грамота, содержавшая просьбу разрешить Москве самой назначать себе митрополитов в виду дальности пути в Византию, непроходимости дорог и нашествия татар. В результате в 1448 году русским митрополитом без всякого участия Константинополя на соборе русских епископов был избран ставленник Василия II епископ Иона.
С этого времени Православная кафолическая греко-российская церковь стала автокефальной, административно независимой от Константинополя, который в 1453 году был взят турками. Падение Византии и гибель ее императора Константина XI Палеолога, являвшегося протектором православной церкви в мире, привели к взятию миссии протектора московским великим князем, который тогда был единственным самостоятельным православным государем на земле.
Став оплотом вселенского православия, Москва провозгласила себя Третьим Римом. Как отмечалось в послании игумена Филофея великому князю Ивану III, «Церковь старого Рима пала, второго же Рима – константинопольскую церковь иссекли секирами. Сия же ныне третьего нового Рима – державного твоего царствия – святая соборная апостольская церковь – во всей поднебесной паче солнца светится»[7]. С тех пор в Московии было установлено твердое правило – «от папы Римского их закону о вере не просить, и благословения не принимать, и с ним о том не ссылаться», а ему самому «учителем быть римским и иных вер в Московском государстве не быти», также как «не быти костелу римскому и иных вер ни одному в царствующем граде Москве и во всем Российском царствии»;
если же какие люди «похотят своим малоумием от греческой веры отступити к римской вере», то «таких казнити смертью, а поместья, и вотчины, и дворы» и вообще все имущество отбирать[8]. Митрополиту Исидору удалось избежать подобной участи лишь благодаря бегству осенью 1441 года из монастырского заточения сначала в Литву, потом в Буду, а затем в Рим, где, став кардиналом, он снискал себе славу незаурядного мыслителя и богослова, автора многочисленных сочинений, посланий, писем и речей политического и религиозного содержания.
Ценнейшим свидетельством тех сложных событий являются путевые записки членов русской