Злой гений Нью-Йорка. Стивен Ван Дайн
Хэс. – Справимся. Похоже, убийство этой птицы совершено по обычным стандартам, но все это, черт возьми, как-то неестественно, бессмысленно, что ли…
– Я тебя понимаю. – Маркхэм с сочувствием посмотрел на сержанта. – Ты считаешь Сперлинга виновным в преступлении?
– Конечно, он виновен, – заявил Хэс. – Но не это главное. Честно сказать, не нравится мне имя покойника, особенно потому, что убит он был стрелой из лука… – Сержант остановился, немного сконфузившись. – А вам это не кажется странным, шеф?
Маркхэм быстро кивнул.
– Ты, как я вижу, хорошо помнишь детские стихи, – произнес он и отвернулся.
Вэнс устремил на Хэса лукавый взгляд.
– Вот вы сейчас сказали «птица», сержант. Очень удачно. Sperling по-немецки – воробей. А ведь вы помните, что именно Воробей убил Кок-Робина стрелой…
Сержант вытаращил глаза, и губа у него отвисла. Он смотрел на Вэнса с нескрываемым изумлением.
– Я говорил, что это очень трудное дело.
Маркхэм дипломатично вмешался в беседу.
– Расскажи нам подробности, сержант. Я уверен, что ты уже допросил обитателей дома.
– Поверхностно, сэр. – Хэс присел на угол стола и закурил погасшую сигару. – Я вас ожидал, я знал, что вы знакомы со старым джентльменом, поэтому я ограничился обычным допросом. В переулке я поставил человека, чтобы никто не касался тела, пока не приедет доктор Доремус; он прибудет сюда после завтрака. Потом я вызвал по телефону дактилоскопистов, они могут появиться тут каждую минуту, хотя я не знаю, что им здесь делать…
– А что вы, сержант, скажете о луке, из которого была выпущена смертоносная стрела? – поинтересовался Вэнс.
– Лук был бы для нас лучшей уликой, но старый мистер Диллард поднял его и принес в комнату. Его пальцы на нем, наверное, и отпечатались.
– Но что со Сперлингом? – строго спросил Маркхэм.
– Я узнал его адрес, он живет в загородном доме; я послал двух своих людей, чтобы они доставили его тотчас же, как найдут. Потом я поговорил со слугами: со стариком, впустившим вас, и с его дочерью, немолодой женщиной, работающей здесь кухаркой. Но никто из них, кажется, ничего не знает или, может, не хочет говорить. Потом я попробовал допросить барышню, хозяйку дома, но она была так подавлена горем, так плакала, что я решил предоставить вам удовольствие пообщаться с ней. Сниткин и Берк – Хэс указал пальцем на своих подчиненных у окна – обошли подвальный этаж, переулок и задний двор, но вернулись ни с чем. Вот и все, что мне известно. Когда судебно-медицинский эксперт и полицейские из бюро уголовных расследований прибудут сюда, когда я откровенно потолкую со Сперлингом, шар покатится дальше и дело сдвинется с мертвой точки.
Вэнс громко вздохнул.
– Вы ужасный сангвиник, сержант! Смотрите, не разочаруйтесь, если ваш шар окажется параллелепипедом и не захочет катиться. В этой ребячьей чепухе есть что-то дьявольски страшное, и, если предчувствие не обманывает меня, вам еще долго придется играть в жмурки.
– Да? – Хэс лукаво, но доверчиво посмотрел