Гибель Богов. Трилогия. Ник Перумов
огня…
Потоки яркого света хлынули внезапно, обжигая глаза, слепя воинов даже сквозь узкие прорези глухих забрал. Этот свет давил и толкал, словно сильный ветер, – и всё же он не мог сжечь. Доспехи нагревались, но не более; очевидно, целью пославших его было именно ослепить нападающих. В золотистом неистовом свечении потонула даже оранжевая полоса, прикрывавшая двигавшихся навстречу Хагену жрецов.
Подняв повыше края щитов, нагнув головы и помогая себе отборной бранью, шеренги Хединсея не замедлили шага.
– И будете вы прокляты от века… – вновь загнусил голос под потолком, но тут Хаген ударил наконец давно заготовленным Огненным заклятьем.
Огонь взметнул ярко-рыжие крылья между рядами белокаменных колонн, гудя и свиваясь в упругие смерчи. Это был живой, простой, человеческий огонь, он сминал и испепелял, – хотя можно ли испепелить сияние? Хаген рассчитал правильно: полоса смертоносного жара вспыхнула как раз на том месте, где пролегал передний край оранжевого тумана.
Лишь секунду продержались султаны вызванного Хагеном пламени, но и этого хватило – проклятый оранжевый занавес исчез, исчезло и ослепляющее свечение, дружинники Хагена увидели врага и с торжествующим рёвом бросились врукопашную. Хаген выжал всё, что мог, из короткой растерянности жрецов.
Казалось, что мощный, слитый строй, умеющий ударять как одна рука, мгновенно сомнёт жрецов, чьи тела даже не были защищены доспехами и чьим единственным оружием служили длинные белые посохи, но у служителей Ямерта нашлось что противопоставить беспощадной стали. Словно облегая их янтарным плащом, вокруг головы и плеч каждого появилось слепяще-яркое сияние, подобное тому, что только что заполняло весь зал, острые и жгучие лучи вновь целились в глаза дружинников Хагена, в узкие смотровые щели; сметённое оранжевое свечение уже не появлялось, но тела жрецов внезапно растроились – каждый из защитников Храма получил по два призрачных двойника, совершенно не отличимых друг от друга. Длинные копья пронзали пустоту, невозможно было понять, где живой человек, а где лишь сотворённый чужим колдовством призрак. И Ученик Хедина не знал заклятья, которое могло бы разрушить это чародейство.
Ярость боя пьянила Хагена более чем когда-либо, ведь он дрался в самой сокровенной цитадели врага; и с глубоким вздохом освобождения он, прикрытый с боков верными щитоносцами, выбросил вперёд на всю длину руки Голубой Меч.
Не успевший поднять для защиты посох, служитель Ямерта упал, рассечённый от плеча до пояса.
Словно бешеные змеи, из-за стены щитов вылетали чёрные копья; не давая себе ни мгновения отдыха, стреляли лучники и арбалетчики; свистящий вихрь смерти, перед которым ничто не устоит, – но жрецы вертелись подобно волчкам, ловко уклоняясь в последний момент от, казалось бы, неотразимых ударов; их собственные посохи встречали копейные древки, и те ломались, словно лучины; торцы посохов били в подставляемые щиты, и по металлу расплывались широкие пятна проплавлений, а если белые молнии