Мир глазами святителя Николая Сербского. Валентин Катасонов
просто в одном веке (девятнадцатом), а в пределах отрезка времени, не превышающего четырех десятков лет (от конца 1840-х до конца 1880-х годов). Даже трудно сказать, что чему предшествовало. Это было три почти одновременных незримых и бесшумных выстрела, сделанных по европейской цивилизации. Тогда никто особенно не придал значения этим теориям, их первоначальное обсуждение велось в достаточно узких кружках интеллектуалов, которые приняли теории с восторгом. Но эти теории можно также уподобить яду с пролонгированным действием. Смертельный эффект теорий сказался в полной мере через несколько десятков лет. Они, как пишет святитель, дали в ХХ веке свои ядовитые плоды в виде войн, революций и кризисов: «В наши дни мы ясно наблюдаем, что сердце народа было право, а разум интеллектуалов оказался недальновидным судией. Ведь именно теперь выходят наружу горькие и судьбоносные плоды этих теорий, вследствие чего европейская цивилизация покрыта густым и тяжким мраком, а весь мир оказался на краю пропасти, варварства и гибели».
Дарвинизм – самый злой из «фатальных духов»
Все-таки из трех «научных» теорий, ставших фатальными для Европы, святитель особенно выделяет дарвинизм, который подготовил почву для восприятия ницшеанства и марксизма широкой общественностью: «Дарвин – духовный родитель философии Ницше и социологии Маркса. Он провозгласил новую биологическую науку, выраженную, главным образом, в трех тезисах: эволюция, борьба за существование и победа наиболее приспособленного. И в космосе, и во всей вселенной, как представлял себе Дарвин, а еще выразительнее – его последователи, наличествуют всевозможные силы и факторы, за исключением Бога, духа и морали. Именно на этом вымышленном отсутствии Бога, духа и морали в теории Дарвина Ницше основал свою антиэтическую этику, а Маркс – свою коммунистическую социологию. Поэтому отправная точка и первый параграф ницшеанства и марксизма – это отрицание Божия бытия». Отчасти правоту Николая Сербского подтверждает сам Маркс. Классик марксизма признавал, что дарвинизм с его идеями «борьбы видов», «естественного отбора» и «эволюции» вдохновил его на написание «Капитала». Маркс даже хотел посвятить первый том «Капитала» Чарльзу Дарвину.
Николай Сербский полагает, что именно дарвинизм – корень, из которого взяли свое начало ницшеанство и марксизм, а позднее и многие другие теории. Например, «фрейдизм», или «классический психоанализ». На развитие психоаналитической концепции Зигмунда Фрейда (1856–1939) влияние оказало множество различных авторитетов, но в первую очередь исследователи отмечают воздействие эволюционной теории Чарльза Дарвина и его последователя Эрнста Геккеля (1834–1919).
Николай Сербский обращает внимание на то, что, хотя марксизм и ницшеанство имели общие точки соприкосновения в виде материализма и атеизма, обе указанные теории были трудносовместимыми и даже враждующими: «Ничто для Ницше не могло быть омерзительнее, чем коммунизм еврея Маркса, равно как и для Маркса ничто не могло выглядеть глупее