Мир глазами святителя Николая Сербского. Валентин Катасонов
его не надменным (как большинство современных интеллектуалов), а мудрым. Мудрость заключается и в том, чтобы свои знания донести до других так, чтобы их другие приняли с охотой, как жизненно важные. Все знания об окружающем мире святитель пропускает через Священное Писание и Священное Предание. Благодаря этому слушатели и читатели святителя начинают острее чувствовать глубочайшую мудрость и Ветхого, и Нового Заветов, а также другими глазами смотреть на то, что они до этого вроде бы видели, но до конца не понимали.
Святитель не столько дает читателю знания, сколько учит его понимать смысл событий, явлений, фактов, которые сегодня, к сожалению, проходят через человеческое сознание почти «непереваренными». Николай Сербский не столько рассказывает, сколько учит слушать и слышать. Он не столько показывает, сколько учит смотреть и видеть. Более того, он призывает читателя осторожно относиться к рациональному изучению мира (это метод для «слепых», которых учат передвигаться на ощупь), предлагая взамен то, что сегодня в гносеологии называется невнятным словом «интуиция». На самом деле это видение мира духовным зрением. И святитель «лечит» своих «слепых» читателей, которые стали жертвой европейской философии и материалистической науки, открывая им глаза и давая возможность напрямую созерцать Истину.
Мне приходится иметь дело со студенческой молодежью (преподаю в вузе). Видно, насколько у нее повреждено сознание. Вот некоторые «дефекты» сознания.
Во-первых, современный молодой человек способен концентрировать свое внимание лишь на каких-то фрагментах окружающего мира. Этот феномен сегодня называется «клиповым» сознанием. Человек не в состоянии видеть широкую панораму, а между отдельными фрагментами этой панорамы не усматривает никакой связи. Одним словом, у него напрочь отсутствует то, что называется «целостным восприятием» мира, «целостным мировоззрением» (то что еще в XIX веке в России называли «целомудрием»; сегодня, к сожалению, этому слову придали иное значение).
Во-вторых, он не может в потоке обрушивающейся на него информации отделить главное от второстепенного. Он абсолютно не чувствует иерархичности мира. Отсюда сплошь и рядом возникают ситуации, когда какое-то событие, явление, какой-то объект (или субъект) определяется первопричиной других событий, явлений и т.п. А на самом деле первопричина намного глубже (или, наоборот, намного выше), а то, что выдается за причину, – лишь одно из промежуточных звеньев длинной цепи причинно-следственных связей. Отсутствие способности отделения главного от второстепенного – следствие упомянутого выше первого «дефекта». Понятно, что второй «дефект» не позволяет человеку принять правильный план действий, который был бы нацелен на исправление или ликвидацию истинной первопричины тех неприятностей, с которыми человек собирается бороться. Второй «дефект» превращается сегодня в самую настоящую катастрофу, поскольку мир сегодня переживает информационный «взрыв», причем 99% всего