Низший пилотаж. Баян Ширянов
все есть! – Чевеид Снатайко и Шантор Червиц приплясывали то ли от радости и предвкушения, то ли от нетерпения и оголтения.
– Пошли. – Раздался клочкедовский приказ, и они гуськом пошли по гулким институтским коридорам. Вскоре была найдена пустующая аудитория. Клочкед расположился за столом преподавателя и отправил Чевеида Снатайко спиздить в буфете стакан и притаранить его полный воды. Пока тот ходил, сам Клочкед разложил тетрадки и стал готовиться к коллоквиуму по деталям и механизмам, не реагируя на робкие попытки Шантора Червица завязать беседу на мулечную тематику.
Явился гонец, притаранивший тонкостенный аршин, полный чистейшей ледяной воды. Собственноручно заперев изнутри дверь, Клочкед попросил извлечь стремаки.
– Делать будете сами, синхронно, под моим руководством.
Чевеид Снатайко и Шантор Червиц вытянулись во фрунт.
– Варка мульки имеет несколько тонкостей. – Клочкед нежданно-негаданно поимел на сегодня халявную вмазку и, оттягивая время собственной ширки, тащился, наблюдая как внимают его лекции с проведением химических опытов Шантор Червиц и Чевеид Снатайко.
– Первая тонкость – снятие жестяной крышки. Это можно делать ножницами, ключами, но если их нет под рукой – то зубами.
Взяв в рот пузырек эфедрина, Клочкед стащил с него жестяную заглушку вместе с резиновой пробочкой.
– Понятно?
Слушатели закивали.
– Повтори. – И Клочкед протянул закупоренный пузырек Шантору Червицу. Тот пару минут слюнявил его и признался в собственном бессилии.
– Ничего… – Ободрил его Клочкед, – С первого раза не у всех получается. У тебя еще будет время на тренировки.
Ланиты растроганного Шантора Червица оросились скупыми слезами, а эстафетный пузырь перешел к Чевеиду Снатайко. Он яростно вгрызся в тонкое железо, представляя себе, что это именно тот гранит науки, который предстоит ему глодать еще долгих четыре года. Во все стороны полетели стружки, отбрасываемые сверкающими молярами жаждущего добраться до эфедрина. Мгновение, еще одно, и еще, примерно, два с половиной, и резиновая крышечка, под которой плещется трехпроцентный эфедрин гидрохлорид, свободна.
– Ничего… – Восхищенно произносит Клочкед и снимает с носа прилипшую стружку. – Теперь следующая стадия. Отмеривание уксуса.
На банку надо ровно куб девятипроцентного, или одну каплю эссенции. Можно и без него, но с ним раствор получается мягче.
Давайте баян. – Говорит Клочкед усталым голосом.
Ему вручают коробку с новехонькой пятикубовой баяной-ширяной. Все части шприца, завернутые в хрустящие бумажки, вываливаются на стол и разворачиваются. Они лежат, посверкивая стеклом и хромом, а Клочкед задумчиво сминает из упаковочных листочков плотный шарик. Наконец решение принято.
– Смотрите внимательно, – Возвещает он, – Сборка баяна с закрытыми глазами!
Смежив веки и оставив в них щелочку для подглядывания, Клочкед простирает руки, и начинается лихорадочная деятельность. Хромированные детальки прикручиваются одна к другой, прикрепляются к стеклянному корпусу машины…
Шприц