Париж, Амстердам, Вена, Мюнхен и др.. Владимир Дараган
заиграли нечто среднее между Интернационалом и похоронным маршем Шопена.
– Это днем так, – проворчал внутренний голос. – А что будет ночью? Ведь квартира в двух шагах отсюда.
– Зато тут рядом жил Атос, – ответил я внутреннему голосу. – А он не стал бы жить в плохом месте.
Припекало. Я достал планшет и посмотрел, где находится кулинария, рекомендованная мне женой.
– Там все вкусно, – сказала она. – Купишь себе нормальной еды – не все же тебе по ресторанам ходить. Надо о душе и культуре иногда думать.
Кулинария оказалась итальянской с продавщицей ослепительно-телесной красоты.
– Вы говорите по-английски? – спросил я.
– Нет, месье, – сказала ослепительная.
– А по-русски, по-немецки?
– Месье, я из Сицилии. Я и по-французски плохо говорю.
Это было сказано по-французски, но я догадался.
– Бонжорно, – я жестами показал, что мне нужна бутылка вина и понемножку из всех лотков, что стояли на витрине.
– Прего месье, – улыбнулась сицилианка, вручив мне неподъемную сумку.
По дороге домой я задержался около витрины книжного магазина, где увидел книгу «Геометрия и диоптрии в классическом исламе». Книга стоила 60 евро. Не купил, хотя было интересно. Особенно про диоптрии.
Через двадцать минут я поднимался по винтовой лестнице трехсотлетнего дома, где была моя квартира. Главная комната уютно-средних размеров, с темными балками на потолке и с абсолютно безвкусным ковром на полу. Два огромных окна были стыдливо прикрыты шторами, скрывавшими вид на оцинкованные крыши каких-то сараев. Стол, пришедший из времен взятия Бастилии, скрипел от одного моего взгляда. Сначала было тихо, но потом на кухне взревела стирально-сушильная машина.
– Чертов мальчонка, – проворчал я и стал нажимать все кнопки на панели управления. Машина как-то странно скрипнула и замолкла. Тут же зазвонили колокола собора.
– А хлеб-то мы не купили! – злорадно хихикнул внутренний голос.
– Будем худеть, – сказал я и стал расставлять на столе коробочки из итальянской кулинарии и открывать белое вино с таинственным названием Cantina Zaсcagnini.
Еда оказалась очень знакомой и напомнила мне Сицилию. Там, в одном городке я заблудился и спросил прохожего, как мне отсюда выбраться.
– Езжайте за мной, – сказал прохожий и побежал по улицам, показывая дорогу.
– Хорошие люди живут в Сицилии, – ностальгически вздохнул я.
– Все равно за хлебом иди, – проворчал внутренний голос. – И за пирожными!
Я отложил вилку и вышел на улицу. Вход во дворик моего дома – красная бронированная дверь с магнитным замком. Ориентир – справа витрина с ботинками. После стакана Cantina Zaсcagnini это стало важно.
– После ботинок – направо, – сказал я внутреннему голосу. – Запомнил?
– Хемингуэй был умный, – вздохнул он в ответ. – Его дом во Флориде находился около маяка, к нему легко было найти дорогу