Священные холмы. Ольга Крючкова
достигая пояса. Её белая кожа казалась такой нежной, что невольно король почувствовал прилив желания – впервые за год, с тех пор как умерла жена.
Туника ярко-изумрудного цвета, расшитая золотой нитью, как нельзя лучше подходила юной прелестнице, оттеняя её большие серые глаза. Тонкий поясок, расшитый речным жемчугом и цветным бисером, перехватывал её стройную талию. Сбоку же на нём виднелся небольшой женский нож с ручкой, украшенной миллефьори. Словом, перед Конхобаром стояла та самая дева, красоту которой ещё недавно воспел бард.
По правилам молодая незамужняя девушка не могла присутствовать одна в мужской компании. Поэтому, словно фейри из воздуха, появилась кормилица Леборхам, заняв место подле своей госпожи.
Конхобар рассматривал Эрмину несколько дольше, нежели это допускали нормы приличия. Ему никто не мешал. Федельмид прекрасно понимал: он достиг желаемого, король попал в ловко расставленные сети. Не пройдёт и года, как он станет королевским тестем. А это весьма щекотало его самолюбие.
Катбад едва сдерживался, дабы не воскликнуть: «Повелитель, здесь всё подстроено!» Но он неимоверным усилием воли заставил себя сказать совершенно другое:
– Будь осторожен, Конхобар. Не забывай о моём предзнаменовании.
Но король не придал ни малейшего значения словам друида. Он был ослеплён юной прелестницей и желал поскорее уладить все формальности с её отцом.
Наконец девушка и кормилица сели за стол, служанка подала им медового напитка. Эрмина разволновалась: король не сводил с неё глаз. Она, пытаясь скрыть свою неловкость и смущение, несколько переусердствовала с хмельным напитком, отчего закружилась голова.
Леборхам, вскормившая девушку своей грудью, сразу же это заметила и подала знак Федельмиду. Хозяин дома принёс свои извинения королю, сославшись на то, что тот произвёл на Эрмину неизгладимое впечатление.
Безусловно, лесть была слишком явной. Катбад сидел молча, подавляя своё недовольство и крайнее раздражение. Зато король пребывал в прекрасном расположении духа.
– Что ты скажешь об этой юной прелестнице, Катбад? Она лучше твоей племянницы?
– Выбор за тобой, мой повелитель, – коротко ответил оллам. – Но меня не покидает предчувствие, что девушка не так проста, как кажется.
Конхобар встрепенулся.
– Не говори так! Она прекрасна и невинна! Согласись, ты прочил за меня свою племянницу, я же предпочту Эрмину.
– Ты волен поступать как пожелаешь. Ты – король! – сказал оллам и пригубил медовый напиток из серебряной чаши.
– Фергус! А ты что скажешь? – Конхобар обратился к своему сводному брату.
– Любовь, мой повелитель, это болезнь, которая травами не лечится. Если девушка тебе по нраву – женись!
Конхобар с благодарностью посмотрел на брата, в эту минуту он особенно нуждался в поддержке и одобрении.
– Сколько лет твоей дочери, Федельмид? – поинтересовался король.
– Четырнадцать,