Уральский эшафот. Документальное расследование / Сравнительный анализ. Е. Громова
в прихожей товарищи, в том числе и я, стали стрелять по остальным членам семьи Николая через раскрытую двухстворчатую дверь… Разрядив свой наган по приговорённым…»
В качестве стрелявших Кабанов указывает на себя, Кудрина (Медведева) и руководителей области. В это время на улице около дома находится Голощёкин. Когда трупы вынесли из дома, он:
«… – Нагнулся над царём…, – Кудрин (Медведев), —
…Собакам – собачья смерть! – презрительно сказал Голощёкин…»
Сведения об участии в расстреле руководителей области есть и в других показаниях.
Капитолина Александровна Агафонова сестра разводящего внешней охраны ДОНа Анатолия Александровича Якимова:
«…Кто именно участвовал в расстреле и сколько человек – брат не говорил; помню, что упоминал о каких-то латышах говорил, что стреляли не красноармейцы, а какие-то „главные“, приехавшие из совета, этих „главных“ было пять человек…»
Кто входил в число пятерых, приехавших из Совета и наиболее отличившихся при расстреле? Кудрин (Медведев), Свикке, Голощёкин, Сафаров и Войков? Или всё-таки трое последних только «свидетельствовали», а пятеро стрелявших – это Юровский, Кудрин (Медведев), Свикке, Никулин и Кабанов?
Кудрин (Медведев):
«…Яков Михайлович предлагает мне с Ермаковым, как представителям ЧК и Красной Армии, засвидетельствовать смерть каждого члена царской семьи…»
Воспоминания австрийского немца Иоганна (Ивана Петровича) Мейера:
«…Войков был занят обследованием расстрелянных, не остался ли кто-нибудь ещё жив. Он поворачивал каждого на спину. У царицы он взял золотые браслеты…»
«…Войков должен был быть там, как бы по долгу. Пришёл туда в 2 часа ночи, выслушал сообщение Юровского, потом входил и в комнату расстрела после убийства…»22
Ермаков:
«…В числе непосредственных исполнителей указанного приговора-расстрела царской семьи Романовых (…) мы втроём: начальник охраны Юровский, заместитель командира латышского красногвардейского отряда Ян (Свикке-а.) и я, Ермаков…»
Подмена участников расстрела иными лицами, как видим происходила с их ведома. Ермаков начал играть свою роль.
И. Ф. Плотников:
«…Как удалось мне выяснить в последнее время… Нетребин подробно повествует о своем участии в подготовке казни, но очень лаконично – о ней самой, неоднократно употребляя выражение „мы“ („мы подготовили оружие“ и т.п.). Но ранее он указал, что по жребию вместе с одним из „латышей“ должен был играть решающую роль в убийстве, что всему сопутствовали большие переживания и т. п. Он не сказал лишь, что и сам стрелял и в кого стрелял…»23
В воспоминаниях Нетребина, обнаруженных автором в архиве, описание расстрела как в целом, так и деталях очень отличается от рассказов
Г. З. Беседовский / «На путях к термидору»
Иван Плотников / О команде убийц царской семьи и ее национальном составе.