Я в порядке, и ты тоже. Камилла Пэган
платьем и брючным костюмом банковского кассира.
Сев на кровать, Санджей окинул меня взглядом.
– Ты замечательно выглядишь, – сказал он, но я была почти уверена, что его глаза не поднялись выше моих колен.
Я вздохнула. Моя ближайшая подруга Дженни называла Санджея «Вещь № 3». Если бы это был кто-то другой, а не Дженни, я бы обиделась. Конечно, кто бы знал, что иногда я на самом деле воспринимала мужа как своего третьего и, возможно, как самого нелюбимого ребенка. Теперь я тоже называла его «Вещь № 3», впрочем, только в разговоре с Дженни.
В любом случае Мэтт, ее муж, тоже не был идеалом. Поскольку бо́льшую часть своего детства я провела без матери и была воспитана отцом, проводившим больше времени на работе, чем дома, я бы никогда не смогла смириться с тем, что Мэтт все время находится в разъездах. Но Дженни говорила, что очень любит его, что охотно мирится с этим, даже если время от времени чувствует себя заброшенной. Вот почему хорошо иметь подругу, с которой можно всем поделиться, – это дает тебе возможность обозреть чужую жизнь с высоты птичьего полета. Что, в свою очередь, напоминает о том, что все твои несчастья – это твой выбор.
По правде сказать, иногда я размышляла о лучшей доле. В браке Дженни была куча всего, чему можно было позавидовать, в том числе и то, что ей не нужно было каждое утро бежать на работу, потому что Мэтт зарабатывал уйму денег. Дженни тоже немало зарабатывала, ее «маленький веб-сайт» превратился в многотонный грузовик, но в ее заработке не было необходимости. И хотя она никогда не говорила об этом, я была почти уверена, что на нее давят стены ее большого и со вкусом отделанного дома или что Сесили, ее единственный и до смешного благовоспитанный ребенок, пытается лишить ее жизнь всякой фантазии. Сидя за столом, Дженни не смотрела на сидящего напротив Мэтта (который никогда тщательно не разжевывал куриные наггетсы и листал свой телефон с открытым ртом), раздумывая, что же случилось после свадьбы с умным, воспитанным мужчиной.
Потому что она не подавала на ужин куриные наггетсы.
(Дженни и Мэтт все время занимались сексом.)
На самом деле мне не хочется уезжать, успокоила я себя, бросаясь на кухню, чтобы покончить с ленчем для детей. У меня было такое детство, что я считала большим везением то, что у меня появились полная семья и собственный дом со школой под боком, даже если порой я тосковала по пасторальному бездетному существованию, которым мы с Санджеем когда-то наслаждались в Бруклине. Я воздавала должное неожиданной удаче от того, что у нас два здоровых и, по большому счету, управляемых отпрыска. Наша соседка Лорри, которая без спроса проникала в наш дом чаще, чем мне хотелось бы («Просто поздороваться!» – сообщала она, когда я, вспотев от потрясения, обнаруживала, что дома я не одна и что кто-то, кого я однажды ошибочно приняла за подругу, валяется на моем диване), была матерью-одиночкой. Я знала, как это тяжело, ведь мой отец тоже остался один после того, как моя мать решила, что не создана для семейной жизни.
Но отец знал, что мне можно доверять, что я буду дома, пока он работает,