Победитель свое получит. Светлана Гончаренко
ножницы и перчатки.
Илья вернулся в «Фурор». До позднего вечера у него ломило плечи – он чувствовал на себе тяжесть давно сброшенных фиолетовых одежд и небывалого счастья. Давно укатила на своей красной «мазде» Изора-Анжелика, Толян Ухтомский отбыл к соратникам, опустели залы «Фурора», а у Ильи в ушах все ухала мультяшная музыка и звенел голосок Тары.
«Стань таким, как Фруктикон…» Он без памяти влюблен!
– Илюшка, ты здесь еще? – удивилась Тамара Сергеевна.
Она как раз закончила убирать святилище, где восседал грозный Алим Петрович, и катила в подсобку толстопузый пылесос.
– Подожди минутку! Я сейчас оденусь, и вместе домой пойдем! – крикнула она через плечо.
Илье было все равно. Он заложил руки за спину и уставился в правила торговли, которые висели на стене. Правила были напечатаны такими мелкими буковками и помещены под такое толстое зеленое стекло, что ничего прочитать не смог бы и тот, кто этого хотел.
А Илья ничего читать не хотел. Он вообще никакой стены с правилами сейчас не видел. Он гадал, существует ли на самом деле Тара или только привиделась ему в потемках заколдованного замка. Кажется, «Шоу радостного вкуса» все-таки проводилось – к витрине кондитерского отдела до сих пор привязан фиолетовый шарик. Но Тара! Ее нет. Ее нет! А ведь была она не из гладкой и мертвой электронной плоти – живая! У нее голубые глаза. Волосы тонкие и теплые, расчесаны на пробор. На ней лифчик из красных кружев. Она появилась и исчезла, и никакими ухищрениями не вызвать ее больше из неизвестности, сколько ни щелкай мышью…
– Как до сих пор! Почему? Я уже кирпич заказал! – смутно донесся до Ильи знакомый голос.
Тьма, упрятавшая Тару, мгновенно рассеялась, освободив место для гипсокартона стены, крашенного зеленоватой краской. От такого цвета Илью всегда мутило, хотя на банке, в которой краска продавалась, было написано «Средиземноморская свежесть». Илья увидел эту свежесть и сообразил, что забрел в самый дальний угол «Фурора», где на стене под стеклом пестрят мелкими буковками неотвязные правила торговли. Еще он вспомнил, что давно вечер, что все пропало, что Тара исчезла. Зато вечен и несокрушим «Фурор», и особенно кабинет Алима Петровича, прямо за зеленоватой стеной.
Рядовые работники «Фурора» редко допускались в заветное помещение. Илья же, когда Алима Петровича не было на месте, помогал матери убирать святая святых. Поэтому он знал, что ковер в кабинете шефа настоящий персидский, что над столом висит портрет президента раз в восемь крупнее натуральной величины, а в резных шкафах можно видеть часть пичугинской коллекции кальянов и эротической бронзы.
Не только сам кабинет, но и средиземноморски зеленый коридор, ведущий к нему, труженики «Фурора» обходили стороной. С начальством без особых причин лучше не встречаться, да и на глаза попадаться лишний раз тоже ни к чему. Береженого Бог бережет! В коридор этот больше захаживали посетители нужные и важные – крупные поставщики, адвокат Луазо. Иногда приходили какие-то молодые люди южного типа, наверное приезжие, потому что