Переизбранное (сборник). Андриян Колотушкин
закусывать грибом.
А был пока непросвещенный,
Так тож закусывал грибом.
Грибы! Как много в этом слове!
Ну как же. Был уж наготове
Грибной хулитель и нахал
Небезызвестный Тимирязев.
Явив их нам подобьем грязи,
Сей принаучный коновал
Грибы вдруг плесенью назвал.
Вотще развязный академик
Унизил гордые грибы.
В бреду открытий и полемик
Не избежишь своей судьбы.
Тогда как плесень благородный
Леса российские красит,
Его хулитель принародный
В саду как памятник стоит.
И нет покоя истукану.
Бродячий пёс у ног его,
Его тревожит утром рано
Прохожий смерд битьём стакана,
И голубь серит на него.
Переделкино, 1932
Баллада о Николке и Миколе
Через речку, через лес,
Через степь равниной голой
Со штыком наперевес
Шли Николка и Микола.
Где героев путь пролёг,
Зацветает василёк,
Рожь-пшеница колосится,
Конь стреноженный резвится,
Власть народная родится.
Перед ними ероплан
Вдруг сморчит угарным газом.
Позалезли в ероплан.
Крутанули ручки разом,
Небом весело летят,
Песни вольные галдят.
Долго ль, коротко ль летели,
Только на краю Земли
Вниз случайно поглядели —
Там сплошные индуи.
Толстопузы буржуины
Во дворцах среди ковров,
Кобр, мангустов и слонов
И несчитанных коров,
А простые индуины
Мангом с дерева постятся,
Посередь джунглёв плодятся,
На коров взглянуть боятся.
Не повыдержал Николка,
Достаёт свой пулемёт
И с индуйской со двуколки,
Им такую речь ведёт:
Будьте, хлопчики, здоровы!
Щас буржуев победим
И вам барские коровы
В пропитание дадим!
Только все вдруг разбежались.
Лишь баньян в цвету стоит,
Да буржуйский подкулачник
На гвоздях в пыли лежит.
Налетели белы банды
На махновских на слонах,
И навек лежать остались
Верны други в бананах.
Лишь брамин бредёт по воду,
Где, от Родины вдали,
За индуйскую свободу
Два героя полегли.
Переделкино, 1932
Дон Кихот
Сидр пьёт, поет романсы,
Веселится весь народ.
Там Санчо с большою пансой
Губернатором живет,
Публикует всем декреты
И указы издает,
И лизать свои штиблеты
Всякой челяди дает,
И того не понимает,
Что при шутовом дворе
Идиота роль играет
В идиотском кабаре.
Кум Сервантес с огорченья
Головы кочном трясёт
И кошмарным наважденьем
Царство панчино зовёт.
Что ты, кум, так