Земля – Паладос. Алексей Гравицкий
станцию в дальнем конце комнаты.
Экран казался мертвее мертвого, но стоило только священнику вступить на платформу, как монитор вспыхнул мерцающим изображением. Высветилась официальная печать Церкви, а ниже виднелся набор странных символов – зашифрованное послание. Простому смертному эти знаки могли показаться полной ахинеей.
Габриель скопировал символы на свой коммуникатор и отошел от монитора. Шифровка была простой, как полкредита: священника-следователя просили связаться со штаб-квартирой на Земле.
– Как отсюда можно связаться с Землей? – сухо спросил он молодого офицера.
– Сюда, сэр, – ответил тот. Он, видимо, соображал быстрее своих коллег. Габриель шагнул к странного вида ящику со множеством маленьких экранов и кнопок.
Кнопок было чересчур много. Габриель вопросительно взглянул на молодого.
– Просто подключите свой коммуникатор, – объяснил офицер и отошел в сторону.
Габриель последовал совету, и вскоре с одного из экранов раздался низкий жужжащий звук. Часть комнаты осветилась, а карманный компьютер Габриеля заморгал, словно новогодняя гирлянда. Через мгновение на экранчике коммуникатора появилось изображение. Немолодое человеческое лицо с окладистой бородой показалось смутно знакомым.
– В чем дело? – спросил Габриель с легким раздражением.
– Брат Габриель, – голос бородатого звучал с помехами и легким металлическим оттенком. – У нас тут ситуация… в системе Сириуса…
Звук заикался, изображение то и дело пропадало.
– Что за ситуация? – спросил брат Габриель, не отрывая взора от монитора.
– Сейчас, – бородатый опустил глаза, явно переключив внимание на что-то, Габриелю не видимое. Секунд через тридцать экран замелькал переключающимися изображениями.
На первых пяти картинках в самых отвратительных подробностях были представлены изувеченные трупы. Люди на изображениях умерли явно не своей смертью. Сперва Габриелю показалось, что это одно и то же убийство, но вскоре стало ясно, что преступления разные. Любого невоцерковленного от этого зрелища вывернуло бы наизнанку.
Убийства имели ритуальный характер. С этим можно было спорить, если бы не символы и знаки на телах погибших. Эту символику Габриель видел слишком часто, чтобы усомниться.
– Вероятно, – продолжил голос за кадром, – мы имеем дело с одержимостью.
– Вижу, – хмуро отозвался Габриель. Он неожиданно поймал себя на том, что мигрень прошла, но головной боли от этого не убавилось. – Есть уверенность, что это не подделка? Может, какой-то маньяк, пытающийся замести следы, имитирует одержимость?
Бородатый не ответил. Вместо этого возникла новая серия изображений. На экране замелькали картинки с кирпичными стенами, металлическими покрытиями, деревянными перекрытиями. Поверхности были разными, объединяло их только одно – нанесенные знаки и надписи. Символика оказалась той же, что и на телах, – странной и довольно сложной.
Габриель молча смотрел на экран, впитывая каждую закорючку, внимательно изучая