Новый Олимп. Алексей Гравицкий
официант удалится, поднял бокал и с трагизмом, достойным принца Датского, возвестил:
– Она ушла.
Я едва не улыбнулся. Теперь всё стало понятно.
– Так вас девушка бросила?
– Какой ты примитивный, возница, – поморщился Георгий Денисович. – Ушла прекрасная эпоха. За неё и выпьем.
Я покачал головой:
– Извините, но за рулём я не пью.
На это мой клиент только криво ухмыльнулся.
Часть первая
Чумовое лето
Глава 1
А поутру они проснулись…
Осмысление себя в бренном мире произошло не сразу. Сперва в голове вспыхнула боль, потом пришло ощущение сухости во рту. И я рефлекторно сглотнул.
– Проснулся, – поделился наблюдением приятный женский голос откуда-то сверху.
Я открыл глаза. Надо мной склонилась удивительно красивая девушка. «Таких в жизни не бывает», – была первая мысль, пришедшая этим похмельным утром в мою разламывающуюся голову. Мраморная кожа, словно выточенные из камня великим мастером совершенные черты лица, золотистые локоны, огромные глаза, в которых плясали озорные искры. Она казалась идеальной и при этом была живой. Если б не похмелье, я бы, наверное, решил, что умер, попал в рай и надо мной теперь склоняется ангел, вот только головная боль скорее наталкивала на мысль о девяти кругах ада.
– Привет, – улыбнулась мне девушка-ангел.
– Привет, – пробормотал я через силу, приподнялся на локте и… почувствовал, что начинаю сходить с ума.
Я лежал на огромной двуспальной кровати, застеленной золотистым шёлком. Металлические ножки моего ложа утопали в пушистом ковре самого натурального мха. Кованая спинка кровати подпирала уносящийся ввысь ствол сосны. Другой мебели не было. Кое-где из мха выглядывали шляпки грибов. И этот натуральный ковёр раскинулся докуда хватало глаз, а их хватало до стены, оклеенной виниловыми обоями весёлой расцветки с массивной межкомнатной дверью.
Где-то щебетали птицы, справа журчал ручей. Я повернул больную голову и понял – не ручей. Под соседней сосной стоял Георгий Денисович и безо всякого стеснения справлял нужду под дерево. Мысль о сумасшествии всё настойчивее протискивалась сквозь пульсирующую боль в висках и затылке.
– Где я?
– Здрасьте, приехали, – с сожалением отозвался Георгий Денисович, застёгивая ширинку.
– Слушай, Гер, а ты уверен, что он может быть полезен? – поинтересовалась девушка-ангел.
– Вчера по пьяни он выдавал трезвые мысли, – пожал плечами тот и посмотрел на меня, будто оценивая мои мыслительные способности. – М-да… как писал один ваш беллетрист: «разучилась пить молодёжь, а ведь этот ещё из лучших»[1]. Что, совсем ничего не помнишь?
Не имея сил на ответ, я помотал головой. Никогда не делайте этого с похмелья! В черепной коробке взорвались разом Хиросима, Нагасаки и, должно быть, ещё пара каких-то неведомых хиросак. Я застонал, без сил повалился на подушки.
Александр Дюма «Три мушкетёра».