Сердцевинум. Ирис Эрлинг
– хотя этого вполне следовало ожидать – наткнулись на интересного вида дедушку. Он был еще древнее, чем соседка-библиотекарша, и носил бороду, похожую на сноп пожухлой травы. Дедушка кутался в просторный халат.
– О, гости дорогие! – расплылся он в беззубой улыбке. – А мы как раз заварку ошпарили. Прошу, прошу!
Тима и Рину проводили на кухню, где сидели еще трое точно таких же дедушек.
Половину кухни занимал широченный диван с вышитыми подушками; занавеска, вся в заплатках, ниспадала на него с запотевшего окна. Дедушки держали по чашке горячего чая, а на столе громоздился самый странный сервиз, который Рина когда-либо видела. Посуда была вся какая-то помятая, с неровными краями и странными выпуклостями. Бликами глянцевых боков переливались имбирного цвета чашки, мандариновые блюдечки с вкраплениями, похожими на рассыпанные специи, чайники в виде переспелых гранатов. Совершенно нормально для одной здешней чашки было иметь баклажановый цвет снаружи и гороховый внутри.
Гостей усадили и тоже снабдили чашками. Рине досталась пятнистая, причем пятнышки не только танцевали на внешней ее стороне, но и собрались на дне. Хозяин тут же плеснул в них ароматный чай и следом бросил листик мяты. Разлили остальным. Дедушки вдохнули пар и вдруг затараторили все разом:
– Еловый сироп тут бы подошел.
– Да нет же, явно напрашивается дикий мед.
– Молока, молока бы.
– Молоко скисло. Лучше клюквы, в застенке еще есть корзина прошлогодней мороженой.
Не придя к согласию, дедушки достали витиеватые ложки и принялись зачерпывать ими разные ингредиенты, стоявшие в маленьких баночках на блюде в центре стола. Поднялся звон.
Рина откинулась на спинку кухонного диванчика и расслабилась. Чаепиты ей понравились. Куда как лучше всех остальных дедушек, которых она знала, – те только вяленую рыбу ковыряли и ругались с ведущими новостей.
Тим лихо прихлебывал из своей чашки. Показания что-то не брались.
– Ты какая-то новая девочка, – зажмурившись, сказал один из дедушек.
Они все вдруг глаза позакрывали, видимо, чтобы на запахе и вкусе сосредоточиться.
– Только вчера приехала, – пояснил Тим. – Ее зовут Рина. А этого пса – Лир.
Дедушка приоткрыл один глаз и скосил его на собаку.
Лир нашел на кухне такой пышный веник, какой не грех было немного проредить, и теперь методично кусал тоненькие прутики. Заметив дедушкин взгляд, пес оставил веник и притворился, будто ему внезапно стало жарко, – высунул язык и часто задышал.
– Улыбается, – заметил дедушка.
Из-за черной окантовки вокруг пасти Рине и самой всегда казалось, что Лир – очень улыбчивый пес.
– Тут такое дело… Мы у вас интервью взять хотели, – заявил наконец Тим. – Для письма в газету. Про шумы загадочные.
– А-а-а, значит, кто-то наконец-то берется за выяснение этих пренеприятных обстоятельств, – с довольным видом заключил один из чаепитов. – Ну удачи вам, ребятки! Даже не знаю, чем помочь. Только вот побрякушка в коридоре в последнее время очень часто бренчит сама