Отмеченный туманом. Алексей Федотов
чтобы вы не попали в неприятности и в дурную компанию… С каждым годом таких особенных, как вы, становится все больше и больше. И оставлять вас без внимания и учета – безалаберность и глупость… Я бы назвал это преступлением.
– Вы считаете, что за нами нужен контроль? – уточнил Ким. Не понравилось ему то, как было сказано «контроль».
– А вы думаете, молодой человек, что особенные – это каста, за которой не требуется контроля? Полиция контролирует обычных людей. Следит, чтобы они не нарушали общепринятых законов. Ведь без этого нельзя. Спрос с таких, как вы, вдвое больше. Ведь, обладая силами, вы должны и нести ответственность за это… К примеру, кто-то нечистый на руку соберет под свое крыло пару десятков особенных, чтобы использовать в своих интересах… Как, по-вашему, чем это может закончиться?
Ким задумался, и от полученного ответа ему стало не по себе – ведь он был очевиден и не нуждался в наводящих вопросах.
– Наступит хаос, – озвучил парень свое умозаключение.
– Именно поэтому я и курирую вас! – Кавказец выглядел удовлетворенным этим ответом.
– Но чего вы хотите этим добиться? – Класс притих, внимательно слушая их диалог. – Вы не сможете опекать всех отмеченных всю жизнь.
– Не думаю, что это нужно будет делать дольше положенного времени… Никто лучше не присмотрит за такими, как вы, особенными, кроме самих особенных… – Лаврентий Павлович взглянул на часы. – Пожалуй, мы продолжим этот интересный разговор в другой раз, – заключил он с некоторым сожалением, вновь бросил на Кима задумчивый и внимательный взгляд и быстро покинул кабинет.
А меньше чем через минуту в класс вошла запоздавшая учительница.
– Прошу прощения за опоздания, девочки… – Она заглянула в бумаги, что были при ней, и окинула класс небесно-голубым взором, безошибочно остановив его на Киме. – …И мальчики! Наконец-то какое-то интересное разнообразие… теперь мальчиков стало аж двое!.. И какой красавец! А ты точно мальчик?
Ну что же, смех после серьезного разговора неплохо разряжает обстановку… Вот только теперь Ким задался вопросом: у них в академии все учителя такие озабоченные?
В кабинете ректора академии, госпожи Малышевой, как всегда царила полутень. Даже днем шторы на окнах были опущены, так что свет сюда почти не поступал. Не то чтобы она любила тьму, просто из-за особого строения ее зрения темнота ей нисколько не мешала. Даже в полной тьме она могла видеть мельчайшие детали интерьера своего рабочего места.
Вот и сейчас она изучала вновь поступившие документы нового ученика академии, даже не потрудившись включить настольную лампу. Лицо ее в этот момент было чуть нахмуренным, с тенью неудовлетворения. И все дело было в этом ученике. При его приеме в Академию некие люди, отвечающие за это, проявили небрежность и поспешность. Были нарушены некие обязательные правила приема. И не порекомендуй этого паренька человек, мнению которого она всецело доверяла, она немедленно отыграла бы все назад. Но с теми, кто допустил