.
брата, больше всего, как ни странно, они любят жить там, где порядок. Он много раз мне говорил, что добывайки пугливы, им надо точно знать, где что лежит и чем скорее всего будет занят тот или иной обитатель дома в то или иное время. В безалаберных, шумных домах, где хозяйство ведётся кое-как, можно, представь себе, бросать вещи где попало, и ничего не пропадёт – я имею в виду, по вине добываек.
Миссис Мей коротко рассмеялась, а Кейт вдруг спросила:
– А могут добывайки жить под открытым небом?
– С трудом. Они нуждаются в нас. Им требуются для жизни те же вещи, что и людям.
– Я вот думала о Поде, и Хомили, и маленькой Арриэтте. Когда их выкурили из-под кухни, что с ними стало, как вам кажется?
– Я и сама часто спрашиваю себя об этом.
– Неужели Арриэтта осталась последней из добываек, как говорил ваш брат?
– Да, так он и сказал: самая последняя, единственная на свете. От всего сердца надеюсь, что он был не прав. С его стороны гадко было так говорить, – задумчиво добавила миссис Мей.
– Не представляю только, как они перебрались через поля… Как вы думаете, им удалось в конце концов найти барсучью нору?
– Кто знает? Я ведь рассказала тебе ту историю с наволочкой: ну, когда сложила в наволочку всю мебель из кукольного дома и отнесла к барсучьей норе.
– И как вы почувствовали запах тушёного мяса, да? Но это ещё не значит, что наши добывайки – Под, Хомили и Арриэтта – добрались туда. Ведь в барсучьей норе жили их родичи, не правда ли? Эти Хендрири? Может, это они готовили еду?
– Конечно, – сказала миссис Мей.
Несколько минут Кейт молчала, погрузившись в раздумья, но вот лицо её просияло, и, повернувшись на табурете вокруг своей оси, она воскликнула:
– Если мы поедем туда на самом деле, то где будем жить? На постоялом дворе?
Глава вторая
Без труда не вытащишь и рыбку из пруда.
Но ничто не бывает таким, каким мы это себе представляем. В данном случае это относится к постоялому двору и – увы! – к дому тёти Софи. Ни то ни другое, по мнению Кейт, не было таким, каким ему следовало быть.
На постоялый двор (как теперь говорят – в гостиницу) следовало приезжать поздним вечером, а не в три часа пополудни, желательно в дождь, а ещё лучше в грозу, и стоять он должен на вересковой пустоши (унылой и мрачной, как полагается её называть). Хозяин там должен быть толстый, в мятом, запачканном соусом переднике; из кухни должны выглядывать поварята, а перед очагом должен стоять в полном молчании, грея у огня руки, высокий темноволосый незнакомец. А уж огонь там – всем огням огонь: огромные поленья в очаге и ослепительное пламя, с треском и гулом устремляющееся в трубу. Над огнём, чувствовала Кейт, должен быть подвешен котёл… Неподалёку для завершения картины – так, во всяком случае, представлялось ей – должны лежать собаки.
Но в действительности ничего этого не оказалось. За конторкой сидела