Чудовище и чудовища. Барбара Морриган
Не сказать, что Сэм отличался идейностью и склонностью к самопожертвованию, но ребята эти ему нравились, и ему приятно было ощущать себя причастным к чему-то великому. Его старая жизнь жестоко оттолкнула его, ставя перед ним ультиматум не быть собой, но здесь же его принимали любым. Конечно, его происхождение время от времени всплывало, напоминая окружающим, что среди них находится один из тех людей, которым всё можно, и у которых всё есть. Но именно этим ребята ему и нравились – им ничего не стоило закрыть глаза на различия во имя общего дела. Всех членов Сопротивления объединяла вера в, пусть недостижимое, но светлое будущее, которое именно они могут построить. К слову, Джио был одним из немногих образованных людей в этой компании. В основном кружок имени государственных переворотов и неумеренного питья состоял из городской шпаны, ныне подросшей и жаждущей отвлечь себя от низкооплачиваемой скучной работы великой целью. Но в целом ребята относились к своему делу искренне и самоотверженно, хоть и не всем из них хватало ума понимать, как именно устроено зло, с которым они сражаются. В этом плане Джио был для них идеальным лидером – подкованный в экономике и праве, он, словно охотничий пёс, вынюхивал самые тёмные и неблагородные дела, вместе с друзьями уличая продажных придворных и стражников в подкупах, превышении полномочий или даже неумеренном насилии. Конечно, ни гвардия, ни королевский совет не говорили им за это «спасибо». Как минимум из-за антисоциальных методов, которыми ребята не гнушались. Ну и из-за того, что «своим» от них доставалось не менее прочих – в совете сидели далеко не безгрешные люди. Джио понимал, что они продолжают свою деятельность только потому, что «сверху» на них благосклонно закрывают глаза и, стоит им только замахнуться на что-то посерьёзнее – гвардии не составит труда накрыть их шайку и обеспечить ей безрадостное будущее. Тем не менее, он был настроен решительно и плавно продвигал сборище молодых бунтарей к чему-то большему, чтобы однажды, как и мечтал с тех пор, как увлёкся политическими трактатами, свергнуть противоречащего божественным наставлениям монарха и привести Охайю к истинно верным идеям демократии.
Таверна вот-вот должна была закрыться, и парни вывалились на предрассветную улицу, ёжась от утренней прохлады. Мао закурил неплотно свёрнутую самокрутку с особенно едко пахнущим табаком, сделал пару затяжек и протянул её Джио.
– Мао с нами недавно, – бородач закинул руку на плечо рыжеволосого, и втянул в лёгкие горький дым, – как раз посвятим его в дело. А, Сэм, что думаешь?
– Ну и какой у нас план? – хитро прищурился Сэми, держа руки в карманах и легко пиная круглый камешек, то и дело попадающийся под ноги.
– Отнимем у крысок немного сыра, – гордо продекламировал Джио.
Время близилось к пяти утра, и горожане ещё не успели повыползать из своих сонных домов. Трое парней обогнули рыночную площадь и вышли на северную улицу.
– Эй, Сэм, а у ну помоги! – скомандовал Джио, ухватившись за стоявший неподалёку деревянный ящик. Они оттащили его к забору одного из