Архитектура для начинающих. Наталия Кина
музыке» архитектуры, каналов, мостов. Своими прогулками и рассказами она создала в памяти маленького человечка крепчайший фундамент для прекрасного замка воображения с крепкими стенами характера. В него вложила все тепло своего одинокого к преклонным годам сердца. Ее муж давно умер. Ее сын хорошо устроился в Австрии и хотел бы забрать мать к себе и внукам, но больше всего на свете Софья Игнатьевна любила свой город, не могла с ним расстаться. Любовь к нему она концентратом вводила в каждую бутылочку с детским питанием, в каждый взгляд, обращенный к новорожденной жизни в ее тихой и старой квартире.
Софья Игнатьевна с большим скепсисом отнеслась к беременной семнадцатилетней племяннице, которую брат попросил приютить у себя до времени. Даша не нравилась Софье, но родственный долг она исполняла достойно. Вежливо, терпеливо, где-то участливо. А когда появился в доме сопящий комочек, то неожиданно привязалась к нему всем сердцем.
Дочь не нужна была слишком юной матери. Родив от трусливого и непостоянного Ромео, Джульетта хотела бы вычеркнуть этот эпизод из поэмы своей жизни. Поэтому ни секунду не препятствовала Софье Игнатьевне, неожиданно решившей взять полное шефство над неугодным младенцем…
Золотарев-старший тяжело смотрит на Ольгу. Она прямо смотрит в ответ.
– Кто твой отец, девочка? – спросил когда-то давно кривоногий отчим Джамалы.
– Мой отец – адмирал! – гордо ответила девочка надвигающейся тени Золотарева-старшего, а он странно усмехнулся и согласился.
– Значит, строишь здесь свой личный Ленинград? – проскрипел он сейчас усмешкой. – Или Санкт-Петербург.
Ольга чуть вправо склоняет голову:
– Он смог, и я смогу, мы с ним заодно, одной соленой крови.
– Говорить красиво ты мастер! – мужчина тяжело выдохнул. – Хорошо. Готовь проект. С предварительным согласен. Но учти, утверждать его буду не только я.
Башня из деревянных кирпичиков дрогнула, но устояла. Мишка затаил дыхание, Ольга еще раз осторожно потрогала один из нижних блоков, с поджаренной на боку надписью «дженга». Джамала ахнула и засмеялась:
– Вы как маленькие!
– Несущую не трогай! – азартно советует Мишка.
– Погоди, – Оля упорно тащит блок. Башня шатается, но стоит. Под аплодисменты, по правилам игры, блок водружается на верхний этаж. За него выпивается очередной глоток текилы, заедается лаймом, и очередь переходит к Золотареву, да Джамала нечаянно шатает не очень устойчивый кафешный столик. Вавилонская башня летит вниз под хохот троих друзей детства. На них кто с улыбкой, кто без, оглядываются другие посетители «кафе-пиццы», официанты вежливо снуют с заказами ароматного изобретения итальянских крестьян, заодно убирая опустевшие тарелки.
И что-то тоскливое чувствуется Ольге в этом дурашливом веселье, ненастоящее и неуловимое. Словно сквозняки по ногам или двоящиеся от фонарей тени – обманчивые ощущения, непонятно даже, существующие на самом деле или надуманные?
Катая