Архитектура для начинающих. Наталия Кина
с чувством отвечает Михаил Никитич. – То, что она с тобой не спит, еще не значит…
– Перестань, бать! – Мишка резко меняется в лице. – Не начинай! Ритка проверена уже и не раз. Ее просто вообще секс не интересует ни с кем.
– Я тебе говорю, – не унимается отец. – Она сегодня с кем-то была! Мне-то со стороны виднее!
– Спокойной ночи, – давно оставив надежду переубедить отца, Мишка стремится покинуть семейное «поле боя». – Закрой дверь плотнее, когда пойдешь.
Глядя в черное зеркало на дне медной турки, Ольга варит кофе. В ответ на нее хмуро косится собственное отражение. После выпитого коньяка неприятно, тупой болью давит виски. Нужно было либо совсем не усугублять, либо набраться в синий блюз, ибо все летит к чертям.
Честно – Ольга в данный момент откровенно сожалеет о капитуляции Золотарева-старшего. О своей, «так называемой», победе.
Лучше бы он зарубил, как других, еще там, в самом начале, но, нет!
Поднимаясь пеной, солнечный напиток грозит вулканической лавой обрушиться на языки синего пламени, доводящие его же до кипения, погасить их и застыть самому в отсутствии огня.
– Как аллегорично! – вовремя снимая кофе с плиты, саркастично усмехается Кампински.
Впрочем, если быть до конца честной, проект еще не одобрен. Его попросту нет в конечном своем варианте. Он еще не родился. Она на сносях, мается бесплодными потугами, а мешает всему вынос мозга, именуемый «личной жизнью», бьет по нервам, выбивает из колеи, проваливая незадачливого архитектора в творческий кризис, когда из всех идей в голове остаются только матерные. Они не рифмуются с новым районом на проблемной земле. Они убивают любое доброе Ольгино начинание в личном, что приводит к вышеозначенному выносу мозга, он – к отсутствию творчества. Порочный замкнутый круг.
Налив кофе в чашку, Ольга делает маленький глоток на пути в комнату. Кофе обжигающе горек. Разложенные на столе чертежи – скучная скатерть исчерканных бумаг. Мертвых. Абсолютно.
«Как и все мои чувства к кому бы то ни было».
Завернувшись в плед, Ольга впадает в какое-то оцепенение, словно зародыш в тесной и темной яичной скорлупке.
Лежа в темноте с закрытыми глазами, Рита слышит, как в спальню тихо на цыпочках входит муж. Притворяясь спящей, она дышит на счет – так более правдоподобно и менее нервно, что крайне необходимо после сегодняшней мимолетной встречи с Ольгой. Рита панически боялась признаться себе в том, что пошла туда вечером с тайной надеждой на эту самую встречу, что Ольга словно поймала ее на месте преступления своим взглядом, и теперь Рите смертельно стыдно за свой глупый, наиглупейший побег.
Тихая, невидимая возня в темноте – Мишка раздевается, старательно складывает свои вещи.
«Сейчас он уляжется, наконец!» – растет снежным комом раздражение.
Тяжесть здорового, мужского тела продавливает соседнюю сторону широкой супружеской кровати.
«Один, два, три, четыре, четыре, три, два, один», – на вдох и выдох бесстрастно считает Рита, завернутая, словно