Балерина. Геннадий Николаевич Седов
ничего не оставалось, как дать требуемое согласие. На следующее утро мы отправились с Макферсоном в лес за грибами. Он мне тут подарил прелестное портмоне из слоновой кости с незабудками – подарок, вполне подходящий для барышни моего возраста. Грибы мы собирали плохо, и к концу прогулки мне казалось, что он совсем позабыл про свою невесту. После этой лесной прогулки он стал писать мне любовные письма, присылал цветы, но мне это скоро надоело, так как я им не увлекалась. Кончилось это тем, что свадьба его не состоялась…»
Забавно, не правда ли? Соблазнить в четырнадцать лет, а потом оставить на бобах молодого мужчину, который, оказывается, и даром тебе не нужен, расстроить из-за пустяшного укола самолюбия чужое счастье – такое не всякой опытной кокетке под силу. А чего стоит фраза: «Пропустить даром этот афронт я не могла.»? Так и слышишь рядом щелчок взводимого пистолетного курка в руках записного дуэлянта: «К барьеру, сударь!»
С детства Маля не любит проигрывать. Ни в спорах, ни в играх. Ни в чём. Ввязывается азартно в борьбу, выпускает коготки. «Порох! – всплескивает руками матушка. – Господи, в кого ты у нас такая уродилась, воительница?» (На одной из сохранившихся фотографий Кшесинской той поры – барышня в пышном платье с оборками, надменно глядящая в объектив. Вскинутый подбородок, полуулыбка плотно сжатых губ. Гордая польская панночка, хочется сказать).
Она всё больше разочаровывется в занятиях балетом. Томится на репетициях, не видит смысла в однообразной, тоскливой муштре у стенки. Обдумывает, как убедить родителей забрать её из училища. Хочет стать пианисткой. Трудно сказать, чем бы всё это закончилось, не вмешайся случай: она увидела впервые на сцене прославленную Вирджинию Цукки.
Петербургский балет в описываемую пору переживает упадок. Тускнеет на глазах уровень исполнительства ведущих балерин – Соколовой, Вазем, Горшенковой, заканчивающих в силу возраста свою карьеру, достойной смены ветеранам пока не видно. Публика, по инерции заполняющая кресла Мариинки, глухо ропщет на потерянное даром время, освистывает артистов. Балетные критики «Петербургской газеты» и «Биржевых ведомостей» мечут в театральных колонках громы и молнии по поводу мертвящего застоя в храме Мельпомены.
Положение в какой-то мере спасают гастролёры, главным образом итальянские. В Петербург наезжают периодически ведущие балерины миланской «Ла Скалы»: Дель Эра, Брианца, Гримальди, Леньяни. Иные из них заключают с дирекцией императорских театров контракты на несколько сезонов, танцуют заглавные партии текущего репертуара.
Сестра как-то, возвратившись рано с репетиции, попросила Малю об одолжении. Гвардеец барон Зедделер, Юлин поклонник, взял на нынешний вечер билеты в кафе-шантан «Кинь-грусть» на Островах, где выступает в антрепризе М. Лентовского приехавшая на гастроли итальянская виртуозка Вирджиния Цукки. Сам барон, к сожаленью, пойти на спектакль не может, поскольку неожиданно назначен в караул. Не согласится ли Малечка её сопровождать? Поскольку