В коконе. Анна Михалевская
в голосе, – ты много себе позволяешь! Сеть прорвана, подключение не срабатывает, жалобы от клиентов – тренинги им, видите ли, не помогли, сделки срываются! Уволю!». «Хотел бы уволить, сделал бы это раньше!» – парировал я. «Почему ты думаешь, что не сделаю сейчас?!» – Карабас сощурил васильковые глаза.
Значит, мне нашли замену… Интересно, как именно это произойдет? И когда? Несчастный случай, сердечный приступ? На моей памяти исчезло с десяток сотрудников «Кокона», вся информация о них была уничтожена: ни личных файлов, ни записей в базе. Ради интереса пробил по социальным сетям – нулевая активность. Будто человек никогда не существовал…
Нехотя натянув джинсы, я сунул в карман пару сотен гривен, надел футболку, на ходу влез в кроссовки. Смахнул с журнального столика ключи от машины – брелок бряцнул об итальянское стекло столешницы. Я бросил быстрый взгляд – жаль, не разбилось. Иногда хотелось разнести эту золотую клетку, любезно предоставленную корпорацией, ко всем чертям…
Опустив окна в «Ауди», я несся по городу – прохлада весенней ночи помогала собраться с мыслями. Сделав несколько кругов по центру, выехал к Пересыпскому мосту. Ряды полумертвых обветшалых зданий, где, судя по увешанным бельем веревкам, еще жили люди, служили унылой декорацией Николаевской дороги.
Этот вид навеял смутное воспоминание, и в моей голове запел надтреснутым голосом давний знакомец Стиви Тайлер:
That kinda lovin’
Turns a man to a slave
That kinda lovin’
Sends a man right to his grave…13
Поворот на Лиманскую. Сердце подпрыгнуло к горлу и снова улеглось на место. Я выкрутил руль и натравил «Ауди» на бездорожье Куяльницкого лимана.
Между двумя лиманами и морем торчал хребет Жеваховой горы. Хотя гора эта выглядела скорее как насыпь, или несколько срощенных воедино невысоких холмов. Бурые степные травы, глиняные скосы, зигзаги тропинок, чубы редких кустов, брошенные карьеры, каменная кладка разваленных стен. Несмотря на невзрачный вид, место пользовалось популярностью еще со времен древних греков. Гора находилась на стыке государств Ольвии и Истрии, и служила сторожевым пунктом. Тогда перешейка суши между лиманами и морем не существовало, и гора выдавалась вперед как мыс. Именно там греки и заложили святилища, которые в народе назывались огненными ямами или целлами. Как только ковш экскаватора случайно «вскрыл» яму, из которой посыпались надбитые амфоры, гору принялись осаждать археологи, а с ними – уфологи, эзотерики, язычники, и прочие любители потустороннего.
Меня же туда притягивало прошлое. В юности мы часто собирались на этой горе, жгли костры, пели песни. Здесь я познакомился с Анастасией. Нет, я не испытывал ни горечи, ни сожаления. Было и было. Сам не мог понять, почему последнее время все чаще вспоминались те годы.
Вырулив на укатанную дорогу, я взял курс на вершину горы. Но дорога резко оборвалась – трассу для ралли так и не достроили –