Нераскрытая тайна. Соня Лаврова
направлении, но он не мог заставить себя остановить двигатель и упасть. Теперь он был в безопасности или безопаснее, чем если бы он упал – самолет летел, он все еще дышал. Когда двигатель остановится, он упадет.
Таким образом, он оставил самолет на высоте и продолжал пробовать радио. Он разработал систему. Каждые десять минут у маленьких часов, встроенных в приборную панель, он пробовал радио с простым сообщением: «Мне нужна помощь. Кто-нибудь меня слушает?»
В промежутках между передачами он пытался подготовиться к тому, что, как он знал, его ждет. Когда у него кончится топливо, самолет начнет падать. Он догадывался, что без тяги пропеллера ему придется оттолкнуть нос, чтобы самолет продолжал лететь – он думал, что, возможно, он где-то это читал, или просто это было озарение. В любом случае это имело смысл. Ему придется оттолкнуть нос, чтобы сохранить скорость полета, а затем, перед тем как упасть, ему придется подтянуть нос назад, чтобы максимально замедлить самолет.
Все это имело смысл. Опустить вниз, затем замедлить самолет и нажать.
Удар.
Он протянул руку -пилоту, увидел, что его пальцы дрожат, и коснулся груди пилота. Он не знал, что делать. Он знал, что существуют процедуры, что можно делать искусственное дыхание рот в рот жертвам сердечных приступов и надавливать им на грудь, -но он не знал, как это сделать, и в любом случае не мог сделать этого с пилотом, который сидел в кресле и все еще был пристегнут ремнем безопасности. Поэтому он дотронулся до пилота кончиками пальцев, дотронулся до его груди и ничего не почувствовал-не сердцебиения, не дыхания. Это означало, что пилот почти наверняка мертв.
Он должен был найти поляну, когда спустился. Проблема в том, что он не видел ни одного прояснения с тех пор, как они начали летать над лесом. Некоторые болота, но среди них были разбросаны деревья. Нет дорог, нет троп, нет дорожных просветов.
Только озера, и ему пришло в голову, что ему придется использовать озеро для посадки. Если он упал на деревьях, он наверняка умрет. Деревья разорвали бы самолет на части, когда он вошел в них.
Ему придется спуститься в озеро. Нет. На краю озера. Ему придется спуститься к краю озера и попытаться максимально замедлить самолет, прежде чем он упадет в воду.
Легко сказать, подумал он, трудно сделать.
Легко сказать, трудно сделать. Легко сказать, трудно сделать. Это стало пением, которое билось с двигателем. Легко сказать, трудно сделать.
Невозможно сделать.
Он повторил радиосвязь семнадцать раз с десятиминутными интервалами, думая над тем, что он будет делать между передачами. Еще раз он дотянулся до пилота и коснулся его лица, но кожа была холодной, очень холодной, смертельно холодной, и Борис снова повернулся к приборной панели. Он сделал все, что мог, затянул ремень безопасности, встал на ноги, снова и снова мысленно репетировал, как он должен себя вести и что делать.
Когда у самолета кончится бензин,