Жизнь = Путь. Только личное. Наталья Баскакова
которой я живу, и жизнь, которой хотелось бы жить? Две огромные разницы. Первая – огромное наслоение мелких бытовых дел, которые высасывают всю энергию, отнимают все силы. Вторая – мечта, где я иду по жизни, не касаясь ее. Как совместить, как прорваться через густую пелену объектностей-субъектностей, обволакивающую, душащую? Бросить все к чертовой бабушке и уйти в рассвет – так хочется. Но страх оказаться на краю слишком велик.
В снах я обычно в движении: иду, еду или летаю. Иду по извилистым узким тропам, еду, чаще всего, на поезде. Стучат колеса на стыках, покачивается вагон, проносятся мимо деревья, вылетают из поворотов изгибы реки, пузатые купола церквушек, полуразвалившиеся строения станционных домиков или уходящие вдаль от шлагбаума извилистые дороги. Это в России.
Проезжала длинный в неделю путь от Новосибирска до Владивостока и обратно ни один раз. Детство умещалось в красивых с филигранью тонкой работы подстаканниках, в которых позвякивали отливающие позолотой ложечки. И мама была такая красивая: блондинка с яркими голубыми глазами и заливающимся грудным смехом привлекала в купе всех проходящих мимо мужчин. И каждый читал своим долгом принести малюсенькой восточного вида девочке конфету. Обычно это были «Красная шапочка» или «А ну-ка отними». Девочка была спокойной, даже слишком спокойной, почти никогда не плакала, и всем развлечениям предпочитала смотреть в пролетавшее за окном. Пока не уставала, тогда просто падала на подушку и засыпала.
Вся моя жизнь прошла в поисках самых разных решений: как выжить в нашем непростом и далеко не всегда прекрасном мире. Постоянный контроль, расчет, подсчет… Иногда мне кажется, что у меня внутри встроен миникомпьютер. Хотя порой и он дает сбои. А сил остается все меньше и меньше. Заманало постоянное выгадывание, вечный калькулятор в мозгах: это можно, это не можно.
Какими мы были? Верили в лучшее. И в то же время жизнь раскалывалась на множество мелких осколков, а наше дело было все собирать и подбирать. Каждая мелочь давалась с боем. Каждый кусок колбасы, литр молока, шмат масла давались с большим трудом. Все надо было, отстоять, выгрызть. Дома все должно было быть как у людей. Только кто их видел, этих людей. Одежду искали по комиссионкам. Что-то было в этом непристойное, с чужого плеча побирались. Хотя помню было платье, сшитое в ателье. Что мне сейчас мешает одеваться круто и стильно? Ничего не хочу. Выбираю все самое дешевое, одноразовое. Честно говоря, просто не нравится – ничего! А что б еще за это деньги платить? Ну вы блин даете…
Хочется увидеть реальный рассвет. Не из-за серой раздолбанной пятиэтажки бомжатника, а из-за моря… или леса… или реки. Надо бы дойти утром до пешеходного моста через Волхов. Или Кубань.
Еще мне хочется очутиться на Сахалине. Пройти по дороге на «Горный воздух», была такая турбаза, да вроде и сейчас есть. Я обожала мчаться по тропинкам. Что мне больше всего нравилось? Тишина и то, что никого нет. Оказывается, я уже тогда