Ловушка для вершителя судьбы. Олег Рой
какой сюжет для книги, какой сюжет! Захотелось немедленно встать и записать увиденное, чтобы оно не пропало, не развеялось вместе с утренним светом. Так он и поступил.
Многим творческим личностям хорошо знакома ситуация, когда увиденное или придуманное в ночных грезах кажется чем-то потрясающим, чуть ли не гениальным – а утром оборачивается нелепостью на уровне бреда. Но в тот раз с Алексеем Ранцовым ничего подобного не случилось. Перечитав свои записи перед завтраком, он ахнул: оказывается, ночью он не просто записал сюжет сна, но создал практически завершенный текст, чуть ли не целую главу. Самому верилось в это с трудом, но Вероника, потрепав его по голове, сказала:
– А чего ты удивляешься? Ты талантливый человек. А у талантливых людей, я где-то читала, мозг настроен на творчество постоянно. Ты можешь работать, играть с Павлушкой или даже спать – а твое подсознание продолжает творить.
– Наверное, ты права, – вынужден был согласиться Алеша. – Я был под таким впечатлением от сна, что, наверное, впал в творческое оцепенение и сам не заметил, как написал такой большой кусок текста. Но все равно это как-то странно…
Теперь почти каждый вечер Алексей обязательно садился за письменный стол, и яркий сон, так властно разбудивший молодого писателя, обретал плоть в словах и поступках героев его быстро рождающегося романа. Ранцов удивлялся сам себе: откуда что бралось. Персонажи оживали на глазах, обретали внешний облик, характеры и судьбы.
Он часто вставал ночью и записывал осенившие его вдруг идеи, удачные фразы и новые повороты сюжета. А утром вновь удивлялся ночным придумкам, яркой стилистической манере, изыскам языка.
Так за какие-то три месяца у Алексея Ранцова почти сама собой создалась новая книга, совсем не похожая на две предыдущие. В романе – объемном, философском и тонко, почти поэтически написанном – главным героем была… душа. Это оказалось странно и очень неожиданно для самого автора. Всю свою сознательную жизнь Алексей Ранцов был атеистом и материалистом – и вдруг… Впрочем, тогда, в начале девяностых, подобные вещи воспринимались на «ура». Все непонятное и непознанное – от мистических учений Блаватской и практических пособий по диагностике кармы до жизнеописания Алистера Кроули и инструкций к гаданиям по «Книге перемен» – пользовалось огромным спросом и, соответственно, печаталось в почувствовавших вседозволенность гласности издательствах.
Новая книга, которую Алеша отнес уже прямо в редакцию, минуя молодежный журнал, сначала вышла небольшим, в пять тысяч экземпляров, тиражом, но быстро разошлась – пришлось допечатывать. Следом за третьей книгой, на одном дыхании, родилась и четвертая. Об Алексее Ранцове вновь заговорили, начали писать о нем в журналах и газетах, приглашать на телевидение. Апофеозом нового всплеска славы стало вступление в Союз писателей. Однако порадоваться знаменательному событию не довелось, так как именно тогда в жизни Алексея началась черная полоса. Сначала скончался от инфаркта отец, затем, меньше