Пепел чудес. Этьен Экзольт
камня, принесенные взрывом, осыпались на голову, плечи и спину Гинрумана, согнувшегося, припавшего к ступени, от которой до арки было лишь два ее подобия. Один из ульнаров лежал слева от него, хрипя и судорожно шевеля лапами. Правая половина его головы стала смешением обгоревшей плоти, обломков кости, темного мозга, обрывков мышц, белесых и черных вкраплений, обливаемых густой кровью. Выстрел Гинрумана успокоил достойного зверя, а сам гатриан уже посылал уцелевших вперед, чувствуя приближение остальной стаи.
Рыжебородый занял позицию справа от входа в арку, двое его солдат прижимались к камню с другой стороны, оставляя сапогами глубокие следы в золотистой пыли.
Уже пришла и головная боль. Среди редко используемых возможностей Гинрумана была и способность выделить естественное обезболивающее, накопленное, взывавшее к себе также, как девственница манит распутника. Одно незначительное напряжение, равное согнутому мизинцу, наполнило бы кровь очищающим веществом, но от этого пусть и немного, но все же замедлились бы движения его и ухудшился контроль над стаей и потому предпочитал он несомою болью слабость.
Сорвав с пояса тонкий цилиндр гранаты, офицер выдернул из нее запальный стержень и швырнул ее в арку. Взрыв вышвырнул из нее изуродованный, смятый, свитый в новую невразумительную конструкцию металл, бывший некогда тяжелым оружием и обрывки тел богомольцев, разбрасывающие вокруг зараженную святостью кровь, скорбно шипевшую при соприкосновении с золотой пылью.
Рыжебородый бросился вперед, Гинруман послал двух ульнаров охранять его, пропустил перед собой еще одного солдата и только тогда пересек арку, слышал за собой грохот и крики приближающихся гвардейцев, чувствуя мускусную ярость своих зверей, разъяренных тем, что ему пришлось сражаться без них.
В пещере было светло от воткнувшихся в потолок сферических ламп. Смятый сторукий диск лежат возле стены, сброшенный с креплений на ней, придавивший и едва не разрезавший напополам тело оказавшегося под ним богомольца.
Усмехнувшись, Гинруман напомнил себе их пословицу о неотвратимости и безмерности гнева Создателя.
Насчитав пятерых богомольцев, погибших в той пещере, растерших кровь и внутренности по ровным ее стенам, он плюнул в позолоченный диск, кивнул в ответ на призыв офицера и побежал за ним и тремя ульнарами по узкому коридору, из которого тянуло маслянистой прохладой. В нескольких местах лабиринта солдаты вступили в схватку с противником, признавая за ним большее количество, но неопытность в обращении с оружием, установке ловушек и подготовке засад.
Много раз ульнары предупреждали хозяина о расставленных в коридоре минах, натянутых тросах, спрятанных в камне святынях и с помощью гвардейцев он обезвреживал те ловушки. Другим солдатам приходилось тяжелее. Наталкиваясь на святые поля, они могли нейтрализовать их только убийством богомольцев и разрушением